Не отрекаются, любя...

Но до того, как пуля вылетела из ствола, Ваан кинула Измайлову его пистолет.

Он инстинктивно его поймал.

А потом ему в грудь ударила не одна, а целый град пуль.

Вера не знала где это слышала, что у спецподразделений есть приказ стрелять на поражение, если в руках человека оружие, но она видела это своими глазами: как пошло трещинами стекло и изрешечённое пулями тело вывалилось вместе с ним наружу.

— Всё хорошо, — обняла её Ваан. — Всё хорошо, — мягко забрала пистолет, что Вера так и сжимала в руке.

— Это правда? — покачала головой Вера, оглушённая не тем, что происходило. Оглушённая словами, чей смысл до неё только что дошёл. — Марк. Он был в том взорванном здании?      

 — Я не знаю, — ответила Ваан. — И боюсь, пока не разберут завалы, — посмотрел она на экран телевизора, — мы не узнаем наверняка.

Марк.

Ноги не держали. Вера села прямо на пол.

Марк!

Глава 39. Марк

Он закашлялся, отплёвываясь от пыли.

Попытался пошевелиться и не смог.

Ноги придавило. На руке тоже лежало что-то тяжёлое и… тёплое.

— Стелла, — прохрипел Марк. Снова закашлялся, прочищая горло. — Стелла!

Она слабо вздрогнула, шевельнулась. Замычала.

Марк выдохнул.

— Хорошая новость: мы живы. Плохая: нас придавило. И судя по тому, что ни черта не видно: над нами разрушенное здание. Ты как?

— У меня твой кроссовок, — прохрипела она, а потом застонала. — Кажется, у меня сломана нога. А, может, не только нога. Как ты?

— Ну одна рука у меня точно есть. А вторую мне придавила ты.

— Я где-то слышала: у мужиков, что часто оставляют спать на плече подружек, со временем отсыхает рука.

— Очень своевременная информация, — улыбнулся он.

Марк упёрся в железный лист над собой одной рукой. Тот самый лист, что он увидел перед самым взрывом. И под который они юркнули. Он понятия не имел, что это за ржавое железо, но упёрся в него изо всех сил.

Безрезультатно.

— Ты можешь сдвинуться?

— Нет, — ответила Стелла. — Но я могу попробовать приподняться, а ты вытащить руку подо мной.

— На счёт три, — скомандовал Марк. — Два. Три!.. А-А-А! Твою мать! — взвыл он.

В глазах потемнело от боли. Рот наполнился слюной, словно его сейчас вырвет.

Этого ещё не хватало!

— Что? — выдохнула Стелла.

— У меня вывихнуто плечо, — сплюнул в сторону смешанную с грязью слюну Марк.

— А хорошие новости есть?

— Да. Мы не задохнёмся. Чувствуешь, откуда-то тянет. Холодом. Слева.

— М-м-м… — понимающе промычала она. — Значит, мы замёрзнем?

— Ну, искать нас здесь вряд ли будут. Даже пыль осядет через день, не раньше. Поэтому для начала мне надо вправить руку. Хорошо, что ты как раз с нужной стороны.

— О, да, — хмыкнула она и закашлялась. — Это плохо, что я не чувствую ноги?

— Хорошо, — соврал Марк. — Зато не больно.

— И то верно. Ну говори, что делать.

— На счёт три ты со всей силы тянешь мою руку вниз, а я тяну плечо вверх. Готова.

— Нет! Стой!

— Три!... А-А-А!

— Блядь, ты не мог бы так не орать? — ворвался в почти угасшее от боли сознание её голос.

— Нет, — выдохнул Марк.

— А ты постарайся. Плечо же на место не встало? Я правильно поняла?

— Да, твою мать, — часто дышал Марк.

По лбу и вискам тёк пот вместе с грязью, кожу щипало. Но это были мелочи, по сравнению с тем, что надо было ещё раз вытерпеть.

— Готов? — спросила Стелла, ухватившись за локоть.

— Нет!

— Три! — скомандовала она.

Сквозь оглушающую боль Марк услышал щелчок. И сразу всё словно стихло.

Надеюсь, я не обоссался от счастья? Такое по телу потекло блаженство и тепло, что Марк чуть не отключился, проваливаясь в небытие. Но не провалился. 

— Ну вот. Теперь дело пойдёт, — выдохнул Марк, уговаривая он то ли себя, то ли Стеллу.

Лишь бы этот чёртов лист не лежал у них на ногах. Если у них, конечно, ещё есть ноги. Потому что Марк свои тоже не чувствовал.

Он резко выдохнул, упёрся двумя руками.

— Он приподнялся, Марк! Чёрт, он приподнялся! — крикнула Стелла. — Да! Да!

Марк и сам это почувствовал: когда опускал, лист словно упал. Пускай чуть-чуть, пусть этот зазор был всего в несколько миллиметров, но он был.

Если бы ещё знать во что лист упирается и что-нибудь туда понемногу подкладывать.

Но Стелла лежала на боку, а не на спине как Марк, пытаться её развернуть было, как минимум, опасно, а у одного Марка силы не хватит.

— Давай помогу, — с готовностью выгнулась Стелла и упёрлась в лист плечом.

— Нет, давай снова упрусь я, а ты найди камешек и попробуй просунуть в зазор.

Трудно сказать, сколько прошло времени: оно словно и не шло.

Трудно сказать, сколько попыток они сделали: их никто не считал.

У Марка тряслись руки и больше не держали.

У Стеллы тоже больше не было сил.

Но кое-что им всё же удалось: засунуть крошечный, размером со школьный мелок, камешек в зазор где-то у Марка над головой.

В эту сантиметровую щель задувал ветер. И даже залетали редкие снежинки. Стелла ловила их рукой и оставляла на лице Марка крошечную холодную капельку.

— Надеюсь, мы просто уснём? — спросила она, когда сил совсем не осталось. Ни на что. Даже на мысли, что они смогут выбраться.

— Надеюсь, — ответил Марк.