Не пара для Его Светлейшества

… О том, что ведьмы собрались на шабаш и будут творить страшные ритуалы, инквизиторам донесли деревенские соглядатаи.

Дома в маленьком поселении стояли все кривобокие, темные, ставни - закрыты. Несколько  жителей у ворот шепчутся.

- Там, там они все, - шепелявит одна старуха, показывая искривленным пальцем в сторону леса, - Знаю точно… живет тут одна на опушке, гадости делает, мыши к ней и летают и бегаю - жрет она их, знаю. И вот теперь еще появились, видели их мельком. Все в черном, чтобы кровь не была так заметна.

- А мальчик пропал… и теперь не найдем и косточек, - всхлипывает дородная женщина. Но всхлипывает так, чтобы слезы глаза не застлали, сама из-под прижатых к лицу пальцев на пресветлых поглядывает.

- Какой мальчик? - хмурится один из инквизиторов.

- Сирота жил у нас… все по доброте подкармливали его, работенку подкидывали - да только мало что он мог, слабый, - вступил в разговор один из мужиков, - А эта… приманивала его постоянно. То улыбкой своей, то волосищи распустит… ух! Он и повадился ходить на опушку, хотя мы все предупреждали - не смей! А теперь что… ни мальчика, ни этих… Ведьмы!

Страшное слово было произнесено и несколько баб взвыло.

Инквизиторы же переглянулись, потянули носом - но в деревне пахло лишь навозом, немытыми телами и влажной древесиной - и отправились в сторону небольшого домика. Хижины даже. Аккуратной… но неуютной какой-то. Тревожной. Здесь все было устроено так, чтобы незваным гостям сделалось нехорошо.

Острые камни внезапно впиваются в казалось бы крепкую подошву сапог. Потревоженные летучие мыши верещат, бьют крыльями, в волосы вцепляются. Чуть замешкался - поцарапают и покусают. В единственной комнатке дурманящий запах трав. И голова тяжелая сразу становится, так и хочется прилечь и отдохнуть… прям на этом полу земляном… пачкая белоснежные плащи…

- Котелок! - шипит один  и тут же действует. Переворачивает дурно пахнущее зелье, тушит слабые угли. Дышать становится легче. Но он уже не может остановиться. Они не могут. Громят все что есть в этом домике, переворачивают. Ищут следы…

- Ритуал надо сделать, - шумно дышит один. - Найти ее надо… или их.

- Уничтожить, - шипит второй. Прочие подтверждают, подхватывают разливающееся в воздухе безумие. И робкий голос самого молодого, что ведь не доказано ничего, что ничего не сделано, тонет в потребности усмирить проявление иной магии.

- Ведьмы же, - рычит заводила, - Они всегда виноваты. Даже если не в том, за что их ловят - в другом значит. Вот увидишь...

Увидеть оказывается сложно.

Спрятались. Ушли петлями, мороком - так не каждый дикий зверь уйдет. Уж сколько ни учили пресветлые заклинаний, сколько ни запоминали уловки представителей иных общин, сколько ни тренировались на мечах и луках - никак не могли разобрать, в каком искать направлении. И Солнце уже просили помочь, и Свет, и лес. Прислушивались, принюхивались, следы считать пытались - все попусту.

Один только инквизитор не участвует в этих попытках, смотрит то вверх, то руки складывает сложными фигурами, присвистывает и шепчет… Добивается своего.

На выставленную руку в кожаной грубой перчатке садится сокол. Клекочет. Ластится вроде даже, и тут же хищно голову поворачивает, клюв раскрывает…

Дорогу показывает.

Долго инквизиторы по лесу бродили. То одну тропу найдут - потеряют. То магию чужеродную почувствуют - и упустят. То сокол помогает - то сам ошибается.

А потом зверье на них пошло. Как подговорил кто. И уничтожать не щадя не хотелось - к зверям у инквизиторов самое что ни на есть замечательное отношение. Потому уходили, избегали бойни. И снова путались.

- Тш-ш, - сказал вдруг один и все замерли. Вгляделись сквозь Тьму. Инквизиторы уже тяжело дышали и плащи их, прежде белевшие в сумерках, несмотря на все заговоры потрепались и испачкались. Растворились грязью в окружающей темноте.

- Чувствую их, - произнес все тот же голос. И молодые мужчины неспешно, опасаясь хрустнуть хоть веточкой, не дыша почти обогнули небольшой холм и спрятались за толстыми стволами деревьев.

Ведьмы.

Красивые.

Молодые.

Поют…

Никто не произнес вслух - подумали. Засмотрелись. На костры по сторонам поляны, на пятерых девиц в черном с распущенными волосами. Они двигались странно… Нет. Завораживающе. Каждый жест, каждый шаг - потрясающая своей простотой и красотой эстетика. Будто вписанная в природу, в шепот листвы, в Луну, благосклонно взирающую на деятельность своих дочерей…

Двигались и напевали в такт, раскачивая этот мир в огромной колыбели, усыпляя и пестуя…

Инквизиторы едва там же не повалились. Но один или двое успели схватиться за свой орденский знак - меч, объятый пламенем. Очень острый меч: проколешь палец и прийти в себя помогает.

И тогда только увидели они пентаграмму из вспоротой земли, присыпанной золой. А посреди этой пентаграммы - молодой парень. Мальчишка. Лежит недвижимо, полураздетый, на груди - белая тряпка в каких-то пятнах, по концам пентаграммы - травы дымятся.

- Ритуал…

- Кровавый…

- Жертвоприношение…

- Жестокое…

- Уничтожай ведьм!