Не пара для Его Светлейшества

— Но она же красивая…

— Хорошо. Но потом - сжечь!

Суд начался.

Пресветлое пламя взметнулось так высоко, что темные стены в помещении без окон сами будто засветились. А потом, как и положено, впитали магию и Свет. И стали надежной клеткой для любых заклинаний или свободолюбивых мыслей.

Суды инквизиции проходили быстро.

Обвинить кого-то в инакомыслии было легко.

Наказание следовало незамедлительно…

Говаривали, что раньше одним из способов избежать костра было доказать свою невинность. Да-да, невинность, а не невиновность. Потому что вроде как невинная ведьма не могла вступить в полноценные отношения  с Тенью и сотворить зло в достаточной степени, чтобы за это сжигать.

Впрочем, этого правила давно уже не существовало. И я не позволила бы проверку. А доказательства “зла” казались вполне… доказательными. Стояли сейчас на специальном постаменте посередине комнаты немым укором мне.

Стояла, точнее.

Статуэтка.

Вся из себя похищенная из инквизиторских покоев и мне не принадлежавшая. И у меня обнаруженная…

Наказание за похищение реликвий у инквизиторов - смерть.

Наказание на сокрытие чего-то важного от инквизиторов - смерть.

Наказание за бегство от инквизиторов - тоже смерть. Кажется. Точно их кодекс я не знаю, но и всех предыдущих деяний было вполне достаточно, чтобы подбросить дров в мой костер.

Тени по окружности залы посветлели и выступили на несколько шагов вперед. И стало гораздо тяжелее дышать. Потому что стены и огонь лучше, чем инквизиторы в особых белых плащах с остроконечными капюшонами. Которые они натягивали так низко, что их лиц не было видно.

Я попыталась усмирить дыхание, так чтобы его не было слышно. Чтобы не показать, насколько мне страшно. Но не получилось. Грудную клетку распирало, а воздух вырывался с хрипом.

Тогда я сосредоточила свой взгляд на статуэтке. Но от этого стало только хуже. Сразу навалилось понимание, что я не справилась с заданием Верховной Кали. Более того - провалила его полностью. Подставила и себя, и ведьмочек. Верховных  - вряд ли. Их письмо давно сожжено и можно было представить меня единственной виновной во всех инквизиторских неприятностей…

Но, во-первых, не хотелось быть виновной.

Во-вторых, инквизиторы… точнее Его Светлейшество - а это хуже всего - точно знало, что ведьмы не слишком лояльны королевскому указу.

В-третьх, это же Светлейшество точно теперь знало,  что статуэтка  - не просто украшение на полке.

Еще один шаг облаченных в белое фигур. Уже стеной стоят, так что мне, с колен, ничего больше и не видно, кроме светлой ткани плащей и статуэтки. Да и слышно  лишь мое надсадное дыхание. И знакомый обвиняющий голос, раздавшийся позади широких спин. Гулким и ужасающий:

- Именем инквизиции, наставница Прияна Шетти...

... а ведь ты назвал когда-то меня лишь по имени, Светлейший…

- Прияна!!!

- А?! - я вскинулась и уставилась на возмущенного Джейдева Агрэ. Он стоял в своей обычной позе - хвост откинут назад, губы одновременно надуты и поджаты, руки скрещены на груди, а брови насуплены.

Я выдохнула, осознав, где на самом деле нахожусь. Не в подвалах - сижу на диванчике в  гостиной “нашего” с ведьмочками особняка. Отмытая, переодетая, почти выспавшаяся и сытая. Но с инквизитором наедине, да: ведьмочек по комнатам отправила и сказала, чтобы не выходили ни при каких обстоятельствах. Даже если я буду вопить.

Тем более, если вопить будет Его Светлейшество...

И статуэтка стоит на столике прямо передо мной, ага. И Агрэ смотрит, прищурившись…

- Вы чего такого навоображали, а? - подозрительным голосом спрашивает.

- Ничего, - пищу. И головой мотаю для надежности. Не рассказывать же и в самом деле, что мне померещилось? Оно у меня в крови, но это не повод обвинять в общем ведьмином прошлом этого конкретно мужчину.

Почему раньше прошлое было поводом, а потом вдруг перестало, я старалась не размышлять. Могу же я передумать? Я ведьма, я все могу!

- Прияна, я задал вам вопрос.

Задал он, ага.

Не в первый раз.

Первый раз был на той поляне. И у инквизитора хватило наглости потребовать  “что-то твердое” показать. Пришлось делать удивленные глаза и доставать со словами: “А я и не заметила”. Потому что по инквизиторскому голосу было ясно  - не сделаю сама, он мне юбки задерет. А это уж совсем не годилось.

Так что статуэтку он изъял. И нагло заставил спать. А я, вместо того, чтобы придумывать, как сбежать из его объятий или как объяснить, что это и зачем, уснула. А потом мы тащились по утреннему сырому лесу в академию. И отогревались с Нимой в лоханях с водой. И обнимались с девочками. И приводили себя в порядок, ели, тискали оборотня, запрещая пока взрослым людоволкам забрать его себе в единоличное пользование - тех в соседний дом под охрану отправили…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В общем не до выдумывания было. А сейчас пришло как всегда недовольное Его Светлейшество чуть ли не со статуэткой наперевес и… все испортило!

- Какой вопрос? - только и придумала, что сказать.

- Ц-ццц… -  что-то ужасное цокает инквизитор, но берет себя в руки и повторяет. - Что. Это. Такое?