Не по чину

Когда-то в детстве отец объяснил Мишке, как цирковые собаки «складывают» и «вычитают», гавкая нужное число раз. На самом деле они просто лают, прекращая подавать голос в тот момент, когда дрессировщик подаст нужный знак. Вся хитрость заключается в том, что во время дрессировки собаки выучиваются улавливать тончайшие нюансы поведения дрессировщика, из-за чего этот самый знак, останавливающий гавканье, для публики оказывается совершенно незаметным.

Вот и сейчас, во время допроса, получалось примерно то же самое. Мишка лишь слегка менял выражение лица, а пленный тут же улавливал: что «ясновельможному пану» интересно, что нет, о чем надо рассказывать более подробно, о чем менее…

Интересно, впрочем, было все. Пленник оказался кем-то вроде офицера по особым поручениям комеса Силезии Петра Власта и знал очень много о внутриполитических раскладах Польши. Или делал вид, что знает, во всяком случае, именами, титулами и названиями областей в Польше он так и сыпал, догадавшись, что господину сотнику это интересно. Проверить сказанное возможности, конечно, не было, да и очень уж сильно напоминало это выступления расплодившихся ТАМ «политолухов», которые вроде бы все про всех знают, вот только с прогнозами все время попадают пальцем в небо. Да и не нужны были Мишке эти сведения в настоящее время – сейчас сферой его интересов являлось княжество Туровское, и только оно. Однако словесный поток Мишка не прерывал и несколько уточняющих вопросов задал – информация лишней не бывает.

Арсений слушал молча и с интересом: по всей видимости, решил, что это и есть способ не дать понять допрашиваемому истинного интереса допрашивающего, иначе зачем мальчишке интересоваться совершенно бесполезными вещами. Постепенно, впрочем, разговор перешел и на дела насущные.

Идея с похищением княгини Агафьи, как выяснилось, принадлежала этому самому Петру Власту. Однажды этот деятель уже поимел неплохой гешефт на подобном мероприятии, когда бежал по каким-то причинам из Польши и поступил на службу к князю Перемышльскому. Втеревшись к тому в доверие, Власт похитил князя Володаря во время охоты и преподнес великому князю Болеславу, а тот назначил пленнику такой выкуп, что обобрал княжество Перемышльское до нитки. «Общественность», правда, возмутилась подобного рода действиями, и Власту пришлось передать большую часть своей доли выкупа церкви. Но ведь не успокоился на этом, паскудник, новое похищение измыслил!

План он составил грандиозный: захватив заложников и тем самым «посадив на крючок» князя Городненского, двумя ударами (с севера – из Полоцкой земли и с запада – из Польши) взять города Пинск и Берестье. Отторгнув таким образом у Киева немалый кусок земли, собрать княжество и посадить туда кого-нибудь из своей родни.

Ни черта, правда, из этого роскошного плана не вышло, и не столько из-за упорной обороны пинчан или инициативы воеводы Погорынского, сколько из-за своих же внутрипольских заморочек.

Подлянку своим (или не очень своим?) устроила некая Саломея фон Берг. Если про Петра Власта Михаил Ратников где-то что-то слыхал (или читал?) еще ТАМ, ибо гнусность и известность его поступка оказались таковы, что о них сочли нужным упомянуть летописцы, да и крови он был не простой – из Лебендзей, весьма влиятельного рода в Силезии, то кто такая эта самая фон Берг, Мишка до сих пор понятия не имел.

Из слов пленника выяснилось, что Саломея – вторая жена князя Болеслава Кривоустого, и озаботилась она тем, что земли, выделенные ее старшему сыну Лешеку в Мазовии, пребывали в запустении и почти обезлюдели. А потому нахватать полон, чтобы населить земли своего старшенького, она оказалась кровно заинтересована. Да еще и епископ Краковский тут каким-то боком затесался – эту самую фон Берг поддерживал.

Короче, с подачи Саломеи к переходу через границу собралось не нормальное войско для взятия Берестья, а толпа претендентов на поместья в Мазовии, которым фон Берг наобещала земли в соответствии с тем, как они сумеют их населить и обустроить. Проще говоря, бандиты, хоть и благородного происхождения (или считавшие себя благородными) – обычное в общем-то для Средневековья дело.

Как обо всем этом безобразии прознал князь Полоцкий, неизвестно, но, когда дело дошло до похищения княгини Агафьи, полочане, составлявшие основу «группы захвата», сотворили все по-своему: набили морды и повязали участвующих в операции ляхов, а княгиню хапнули вместе с детьми, что планом вовсе и не предусматривалось.

Дальше четверо ляхов пребывали на положении пленников, подвергаясь упрекам, издевательствам и даже побоям со стороны полочан за то, в чем они персонально были не виноваты – за нарушение договоренностей, о которых имели весьма смутное представление. Когда же к месту содержания пленников заявилась Мишкина сотня и боярышня Евдокия, узрев изображение на щитах, завопила, что это люди пана Лиса, ляхов просто принялись резать. Допрашиваемому повезло – второпях посчитали убитым, а проверить уже не успели.