Не по чину

Более того, недавно Мишка заметил, что разговаривать с бронзовым лисом ему удобнее на языке ХХ века, то есть собеседником ритуальной фигурки являлся в большей степени не Мишка Лисовин, а Михаил Ратников. Возможно, это стало защитной реакцией подсознания – сохранение самоидентификации (об этом, не будучи специалистом, он мог только догадываться), а возможно, все объяснялось гораздо проще: язык ХХ века просто-напросто богаче на терминологию, позволяющую анализировать факты, события и обстоятельства. С позиции же средневековых воззрений все это выглядело несомненным колдовством и даже одержимостью бесом: некая сущность, вселившаяся в тело подростка, общается с ритуальной фигуркой, проще говоря, идолом, на совершенно непонятном языке – ну прямо-таки экзорциста на тебя нет, исчадие адово!

Погореть, конечно, тут можно очень крепко, ведь не то что отец Михаил, а даже потворник Аристарх к «мистеру Фоксу» отнесся весьма и весьма негативно, а что уж там о христианах говорить! Однако еще Пушкин писал: «Привычка свыше нам дана, замена счастию она». Да и моды на доносы в инквизицию еще нет, как и самой инквизиции. Так ли, иначе ли, но в психологическом плане общение с бронзовым лисом помогало, и Мишка не собирался от него отказываться.

– Да-с, чеканный вы мой, все почти так же, как тогда, когда мы только прибыли в окрестности Пинска, но с точностью до наоборот. Там мы пытались въехать в ситуацию, в том числе и политическую, чтобы понять, что делать, а сейчас ситуация известна… Гм, мы же ее отчасти и создали; что делать – тоже понятно, но вот как это сделать?

Марш-бросок конно-ладейной группы на несколько сот километров в условиях феодального конфликта, отягченного внешней агрессией, при вопиющей необученности экипажей и наличии пленников ВИП-категории на борту. Как вам формулировочка? И не надо делать такое выражение морды, сам знаю, что хреново. Мимика, кстати сказать, у вас в лунном свете или при искусственном освещении более выразительна, чем на солнце, хотя солнца-то как раз и не видно. Как говорится, переменная облачность, местами осадки. Вот вам, мистер Фокс, и еще одна вводная: означенный марш-бросок предстоит осуществить в условиях осенних дождей и неизбежно наступающей распутицы. И не надо мне намекать, что для речного транспорта распутица не угроза! То, что мы не знаем фарватера, запросто может считаться даже не распутицей, а прямо-таки пересеченной местностью, непроходимой для имеющихся транспортных средств. Вот так-то, любезный.

Да, разумеется, Роська оказался молодцом – довел ладью до стоянки нашего обоза. Уложился в светлое время суток и даже на мель всего один раз сел, причем слегка – снялись, отталкиваясь веслами, так что и в воду лезть не пришлось. Ну и что? Это вовсе не значит, что сей судоводитель благополучно доведет нас до нужного места, хотя без него пришлось бы гораздо хуже, потому что Егор, хоть в сознание и пришел, еще надолго останется недееспособным. Да и не речник он, если честно. Моряк – да, абордажник – еще какой, а вот по рекам ходить… Места знать надо.

Ты мне не сочувствуй, скотина бронзовая! Ишь, жалеет он меня! Я те так посочувствую, обратно в литейную форму запросишься! Кхе! Извольте зарубить себе на носу, любезный мистер Фокс, благо две зарубки на других частях тела у вас уже имеются, что я не жалуюсь и не скулю, как вы в непревзойденной наглости своей позволили себе вообразить, а лишь проговариваю проблемы вслух, что благотворным образом влияет на процесс осмысления означенных проблем. Так что сидите и слушайте.

Мишка усмехнулся, подбросил своего «собеседника» в воздух, поймал и, ухватив за хвост, заставил раскачиваться на манер маятника. Смешно, конечно: весь секрет мимики бронзового лиса состоял из двух частей – искусства чеканщика, сотворившего мордочку зверька такой, что она меняла выражение при малейшем изменении освещенности, и мелкой моторики Мишкиных пальцев, державших фигурку. Постепенно изучив вид бронзовой головы во всех ракурсах, Мишка, не задумываясь, даже совершенно непреднамеренно, слегка поворачивал или наклонял фигурку так, чтобы выражение морды лиса соответствовало его мыслям. Однако реагировал он так, будто лис и в самом деле самостоятельно менял «выражение лица».

– М-да, таким, вот, значит, образом. На чем я остановился? Ага! На Егоре. Чтобы окончательно закрыть тему господина десятника Ратнинской сотни, бывшего на определенном этапе своей биографии флибустьером, уведомляю вас, мистер Фокс, что так заинтриговавший нас вопрос с зятем… Почему нас, а не меня? А вам что, совсем не интересно? Ах, вы не знали? Отрадно слышать, а то я уж было подумал, что про это знают все, кроме меня. Вот и еще один несведущий попался, в компании как-то и веселее.