Не покидай меня

меня не получалось, и я решила продолжить разговор не спуская глаз с беспокоящей меня соседки.

— А кто такие кашны?

«Кашнами называют крупных хищных кошек, и я видимо последняя разумная из них, — сверкнули ее

очаровательные глазищи».

16

— Почему последняя? — спросила я, понимая теперь с кем разговариваю.

«Потому, что последние сто лет никого наделенного разумом из своего вида я не встречала и даже не слышала об

их существовании, а лет мне уже достаточно много».

— А как ты разговариваешь, что я тебя слышу, но пасть у тебя при этом закрытая?

«Как! Как и положено — ментально. Я вот только не пойму, почему ты свой рот раскрываешь и так громко

говоришь. Ты же дракон, значит должна уметь говорить тихо».

— Я — дракон?!

«Ну, по крайней мере, наполовину. Так разговаривать могут только драконы и раз ты меня слышишь, значит я

права».

— А как получилось, что из всех животных, которых я встречала, разумная только ты?

«Если хочешь, расскажу, только ты присядь, а то торчишь на самом видном месте. Всю дичь распугаешь. Вот сядь

в сторонке и сиди молча, и не шевелись. Вдруг кто попить захочет, а мы поохотимся».

Отойдя ближе к склону оврага, я настороженно присела между ветвей на поваленное дерево. Кашна подошла ко

мне и, устроившись рядом, начала рассказ.

«Несколько тысяч лет назад нас создали драконы. Создали разумными, умеющими разговаривать ментально. Мы

были лучшими охранниками и няньками маленьких дракончиков. Постепенно перевес сил в мире поменялся, драконы все также самые сильные и влиятельные, но их сейчас намного меньше, чем эльфов и людей, гномов и

орков. Уж очень сложно им найти себе пару.

Беды нашего вида начались именно с людей. Они расплодились очень быстро. Жадные, алчные, не умеющие

видеть последствия своих поступков. Наших детенышей начали похищать, продавать, заставлять служить

насильно, одевая ошейники, сажая на цепь. В неволе детеныши рождались обычными животными. Нас, разумных, становилось все меньше и меньше. Да ведь и приучить можно только детеныша, а уже взрослую кошку заставить

служить нельзя. Поэтому одомашненных кошек выращивают и держат только ради охраны. Все знают, что

взрослую кашну никто не будет воровать, чужого хозяина она слушаться не будет и просто испустит дух от голода

и тоски, да и магия на нас и наших потомков не действует. Сейчас в лесах есть такие, как я, но все они не разумные.

Просто дикие, хищные, крупные кошки. В неволе сейчас тоже есть кашны. Кто бродит с циркачами, кто приучен

охранять людей. Разумных, все равно, я не встречала ни разу.

Обычные кошки живут лет до тридцати, разумные во много раз больше. Меня, еще молоденькую кошечку, купил у

охотников маг. Он был очень силен. Долго держал меня на привязи и проводил какие-то опыты, было больно, но

сейчас я чувствую себя очень хорошо и, несмотря на то, что после его гибели прошло более ста лет, признаков

старения у меня пока нет».

— Ну, если ты такая умная, то как же ты так опростоволосилась и попала в охотничьи петли?

«Я опростово… что»?

— Ой, ну почему в ловушку попала?

«Почему, почему…. Торопилась укрыться от гнева богов».

— От чего?

«От урагана», — буркнула кашна.

— А почему….

«Тихо. Молчи».

Она вся подобралась и вдруг взвилась как пружина и исчезла из поля моего зрения, а спустя несколько минут уже

шла ко мне, волоча за собой небольшую косулю.

«Ну что, разделаешь или обе сырое есть будем?»

Изумленно посмотрев в ее чуть прищуренные хитрющие глаза, я засмеялась. Чувство облегчения затопило меня

всю с ног до головы. Я вдруг осознала, что теперь не одна, что могу смотреть в будущее более спокойно, а кашна, бросив свою добычу, теперь уже смотрела на меня с изрядной долей изумления.

Меня же буквально кидало из одной крайности в другую, потому как через минуту я, соскользнув с дерева на

котором сидела, уже стояла на коленях возле кошки. Обняв ее за шею и прижавшись к ней, рыдала, только сейчас

сообразив, какой одинокой я чувствовала себя до сих пор.

«Так, детеныш, что случилось, ты что, потерялась?» — послышался у меня в голове ее голос. — «Что ты делаешь в

лесу совсем одна? Кто из твоих родителей дракон? Ведь они-то точно своих детей очень берегут».

Неожиданно ее вопросы меня успокоили, я прекратила реветь и ответила ей вслух:

— По-моему меня можно назвать сиротой. Раньше (в этом мире) обо мне заботилась знахарка, бабушка Иниза, но

год назад она умерла. Мать, высокородная эльфийка, родила меня в её хижине и оставила, а про отца я вообще

ничего не знаю и то, что он может быть драконом, услышала только от тебя, — сказав все это, я вытерла слезы и

встала, отпустив бедную животинку из своего удушающего «захвата». Стоило мне успокоится, как тут же на меня

обрушилась целая куча указаний:

«Во-первых, прекрати разговаривать со мной вслух, не нужно посторонним знать, что я сохранила рассудок и

осталась разумной. Во-вторых, теперь у тебя есть я, самая лучшая нянька и верный друг. У тебя есть какие-нибудь

вещи?»

«Да, лежат там, где спала».

17

— Вот и хорошо. Пойдем, найдем их, покушаем и решим, что будем делать дальше.

Глава 7