Не принц, но сойдёшь (СИ)

Лорд Тайернак уехал сразу после обеда. И хотя находиться в его компании Арлине особой радости не доставляло, в его отсутствие всё вокруг заметно погрустнело, даже она сама. 

Накрапывающий за окном дождь прибавил серости и унылости дню, который, как назло, тянулся медленнее некуда, и вечер никак не хотел наступать. Всё вокруг накрыла волна тоски и одиночества, а Арлина маялась, ходила из угла в угол, с этажа на этаж и никак не могла решить, чем заняться.

Толочь в ступе алмазную крошку руки устали. Мозоли на правой ладони грозились скоро превратиться в водянистые волдыри. Стоило же переложить пест в левую руку, как дело тут же пошло в два раза медленнее, зато мозоли на этой руке появились чуть ли не в два раза быстрее. 

Отложив перемалывание крошки до лучших времён, Арлина ещё раз прошла по длинным и тёмным коридорам замка, заглянула в незапертые комнаты, протёрла рукавом пыль на ручках кресел в огромной столовой, где за овальным столом могло легко уместиться человек сто. 

Тайернак разрешал бродить, где вздумается, но её самым любимым местом была уютная, всегда тёплая, пахнущая хлебом и томатным соусом кухня мадам Потаж, где можно было без стеснений растянуться прямо на полу и, жуя стебель петрушки, смотреть на поднимающийся к потолку пар, идущий от кастрюль и котлов. Другой комнатой, которую вначале Арлина ненавидела, а затем настолько с ней сроднилась, что была готова там и спать, и есть, и выслушивать бесконечные ворчания старика, была библиотека-кабинет. В ней всегда трещали поленья в камине и уютно пахло старыми книгами.

Но сколько ни слушала девушка убаюкивающий треск пылающих деревяшек, на душе от этого спокойнее не становилось: день сменял день, Арлина находилась в замке уже более половины лунного месяца, а к заветной цели улитка и та ползла шустрее. Желание скорее вернуться в Озёрный край росло с такой же скоростью, с какой охотники гнали лис во время охоты. Но как бы сильно оно ни было, приготовление эликсира совершенно застопорилось, и сдвинуть мёртвый камень с места могла только отчаянная решительность. 

Последнего Арлине было не занимать. А потому, вдоволь набродившись по пустым комнатам замка, девушка набросила на плечи плащ, сунула в карман небольшой нож и вышла в сад.

– На прогулку собрались? – поинтересовался выросший как из-под земли Пакстон. 

Активно шевеля подкрученными усами, дворецкий снял запотевшее пенсне, протёр его белым платком с вышитыми инициалами и нацепил обратно. От начищенного кафтана несло табаком – видимо, моли в комнатах прислуги было много, и спасались, чем могли.

– На месте не сидится, – ответила Арлина, отворачиваясь.

– Долго под дождём не бродите. Лорд Тайернак должен вот-вот вернуться. Он будет недоволен, не застав вас в замке.

– Ему-то какая забота? – удивилась девушка.

– Милорд дал мне понять, что у него есть к вам важное дело, и просил проследить, чтобы вы не учудили чего, о чём потом пришлось бы жалеть. Пройдётесь по саду до расколотого молнией каштана и мигом назад.

– Хорошо, – согласилась Арлина. 

Оставаться долго на улице в её планы не входило – дождь начинал учащаться. Нащупав в кармане нож, девушка сжала его покрепче и поспешила скрыться от глаз Пакстона среди деревьев, а там и нырнуть поскорее в чащу давно некошеной травы, и добежать до массивной крепостной стены, вдоль которой непролазными зарослями стоял величественный, несгибаемый ветром лунный коровяк.

Высокие плотные стебли цвета зелёного мха были такой толщины, что Арлина с грустью посмотрела на нож, который прихватила с собой. Таким с первого раза только траву срезать – стебель же даже не надломится. Только проткнёшь его и то, приложив недюжинные усилия. И самое обидное: листья на самом верху – самой не достать, сколько ни прыгай. И листьев этих по два-три на каждом коровяке – год, видимо, неурожайный, ведь на рисунке в справочнике листьев насчитывалось с десяток. Меч бы помог или топор, но ни с тем, ни с другим Арлина справляться не умела. 

Времени до вечера было предостаточно, и, решив, что результат того стоит, девушка расчехлила нож и всадила его в ближайший к себе высоченный ствол. Нож застрял. 

Арлина дёрнула на себя рукоять, но вытащить лезвие, увязшее в болоте растительного волокна, сил не хватило. Обхватив стебель рукой, девушка поднатужилась и потянула рукоять на себя. Но не тут-то было. Ещё и ещё раз. Наконец, нож поддался и выпрыгнул, разбрызгивая по сторонам липкие, пахучие капли. 

– Фу, – пробормотала обескураженная девушка, вытирая рукавом травяной сок со щеки и лба. 

Несколько брызг попало на голые щиколотки, торчавшие из-под коротких штанин, но Арлина отнеслась к этому равнодушно.  Капли быстро высохли, ничего не оставив после себя кроме резкого запаха: так пахнет скошенная трава, перевязанная в снопы и сохнущая под закатным солнцем – увядающая свежесть, смешанная с сыростью надвигающегося тумана.