Не принц, но сойдёшь

– Нам в академии нужна молодая кровь. Наши профессора столь стары, что часто пропускают лекции из-за болезней или же попросту спят на них. – Магика покосилась в сторону Пламмеля. – Я готова закрыть глаза на ошибки Тайернака при условии, что он будет читать студентам курс по зельеварению и вести практические занятия в течение пяти лет. Коль у него так хорошо получается черпаком в котле водить, давайте используем этот дар с пользой для образования!

Квирл расстегнул сдавливавший горло воротник. 

– А это здравая мысль. Но разбудите-ка магистра Пламмеля. Послушаем, что он скажет. 

Магика осторожно ткнула пальцем в плечо спящему магу. 

– Я против, – разлепил Пламмель глаза и губы и опять уснул. 

– Ну, – Квирл потянул занемевшие руки и хрустнул шеей, – три голоса за Тайернака, включая его собственный, и два – против. Если так пойдёт, ты станешь первым магом в истории, нарушившим кодекс и оправданным советом. Впрочем, ещё не утро. Лачтна?

Погруженная в свои мысли гадалка вздрогнула. Выпрямила спину, расправила плечи. Длинные серьги в ушах брякнули, губы приоткрылись, словно готовились выдохнуть роковой приговор, но последнего с них не слетело. Лачтна медлила…

Словно зимний цветок, она была красива и строга. Словно колотый ножом лёд, колюча и холодна. И, словно закованная в том льду алая роза, чувственна и одновременно недоступна.

Эйгон сидел в кресле напротив и терпеливо ждал. Смотрел, не отрываясь, на роскошный цветок, некогда желанный, а теперь весь в шипах, и не было в том взгляде ни былого интереса, ни страсти. Голодный волк был сыт. Закончится совет, оборвутся цепи, до сих пор сдерживавшие его лапы, и он сорвётся с места. 

Надо выбрать… Подарить шанс на спасение тому, кто только что отвёл глаза в сторону, сделав вид, что рассматривает пуговицу на камзоле, с которой начал слезать слой позолоты, и после смотреть, как он продолжает обольщать женщин? Ту, самовлюбленную, что плеснула вином в лицо, удалось отвадить. Но появятся другие… Или потопить и тешить себя мыслью, что теперь он не достанется никому. И даже ей самой будет более не интересен. 

Лачтна помрачнела. Год назад она видела в картах своё счастливое будущее. Через полгода карты повторили предсказание. С завидным упорством продолжали они говорить одно и то же, не расходясь в вариантах ни на каплю. Каков бы ни был лунный день и лунный час, расклад всегда заканчивался одинаково: Лачтна будет хозяйкой Смоляных гор, хозяйкой Штормового замка и... леди Тайернак, и после неё претенденток на эту роль уже не будет. Но почему-то именно этой ночью настойчивая уверенность карт девушку совсем не радовала. 

Делать вид, что пуговица занимает все его мысли, уж более не было сил. Эйгон заёрзал на месте и поднял голову. И тут же столкнулся с нервным взглядом чёрных глаз. Лачтна должна выбрать… Умолять было поздно; его судьба – в её руках. Оставалось лишь уповать на чудо. Как там говорил Чарсвин? Если что-то не получается, а очень хочется, нужно лишь добавить каплю магии? К какой же магии следует прибегнуть, чтобы остаться на плаву? А, может, стоит утонуть, а потом вынырнуть на поверхность вновь и всё начать с чистого листа? Ответа на вопрос Эйгон не знал, а потому тихо ждал, когда чувственные губы напротив соизволят разомкнуться, чтобы вынести свой вердикт.  

– Я считаю, – Лачтна удивилась, насколько голос был чужим, – что Эйгон Тайернак виновен. И не столько в нарушении кодекса, сколько в обмане невинной девушки, которую использовал в своих целях. Магу не пристало играть жизнями и судьбами простых людей. Девушка – лишь жертва во всей этой истории, и Тайернак заслуживает наказания.

Никто и опомниться не успел, как Квирл хлопнул ладонью по столу и повторил за дочерью, ни секунды не раздумывая:

– Виновен. Дело закрыто, – и, окинув Эйгона язвительным взглядом, добавил: – Не удалось тебе нас удивить, Тайернак.

Кресло с шумом отодвинулось – Эйгон встал, накрыл ладонью набалдашник трости, что всё время стояла у стола, собрался развернуться и уйти, но был остановлен Квирлом. Тяжёлая рука верховного мага легла прямо поверх ладони Тайернака, сжимая её со всей силы.

– Решением большинства, – Квирл смаковал каждое слово, – Эйгон Тайернак, магистр первого ранга, с позором изгоняется из совета, лишается всех званий и регалий, о чём записано в реестре магов. Он также лишается всех магических способностей, приобретенных как при рождении, так и в процессе обучения. Знания будут вычеркнуты из его памяти, дар к магии и сила исчезнут. 

– К чему столь пафосно, Квирл? – раздражался Эйгон. Попытался выдернуть руку из тисков Раверинуса, но неудачно. – Я прекрасно знаю, что подразумевается под фразой «лишить кого-либо магии».

Верховный маг развернулся к Тайернаку и обдал того таким взглядом, что кровь внутри закипела, и охладить её сил совсем не было. Всё тело ныло, невыносимо жгло, а сердце готово было разорваться на мелкие кусочки.

– По уставу я обязан зачитать тебе весь приговор, – ответил Раверинус. – Я привык правила чтить.