Не пытайтесь это повторить

После каждой песни зал сходил с ума. Мои мама и папа чуть не плакали от восторга. Лекант сидел побледневший и притихший, и мне снова захотелось его по ревновать…

А потом…

Никто даже не понял, как это случилось. Звуки музыки разорвала длинная автоматная очередь… Выпущенная прямо в Елену Нейс.

Мне показалось, я вижу, как пули вспарывают воздух!

И тут…

Лекант взлетел.

За его спиной выросли огромные крылья, опушенные золотыми перьями. На какой-то краткий миг он завис под потолком, вытянув вперед ладони и принимая в них пулю за пулей. Феи на сцене закричали, Елена Нейс упала в обморок, но это было уже потом, когда ее жизнь была спасена.

Из глаз Леканта ударили два луча сапфирового света. Зажглось также красное аварийное освещение. И в этой какофонии света все увидели убийцу. Он стоял на одном из балконов, не в силах шевельнуться, и сжимал в руке автомат.

— Спускайся, — велел ему Лекант.

Убийца перебросил ноги через перила балкона и упал вниз как куль с мукой. Все закричали, а тело глухо ударилось об устланный коврами пол.

Лекант первым подлетел к убийце, коснулся его своими сияющими руками. И тело зашевелилось. Лекант приподнял его. Убийца открыл глаза и застонал.

— Он будет жить, — сказал Лекант.

Я уже была рядом с ним и вся тряслась от волнения. Кто-то названивал в милицию, по проходам уже бежала охрана зала и телохранители певицы.

Все смешалось. Но вот убийцу увели, надев на него все мыслимые виды наручников, а зрители все еще стояли скопом, не рассаживаясь по местам. Многие рвались к сцене, где среди букетов и корзин с цветами феи приводили в чувство Елену Нейс.

Я взяла Леканта за руку и почувствовала, что от него исходят такие же вибрации, как от провода под током.

— Лекант, — прошептала я, — как ты догадался, что на Елену будет совершено покушение?

— Я ПОЧУВСТВОВАЛ ЗЛО. — Лекант произнес это именно так — словно заглавными буквами.

К нам подошел симпатичный и очень молодой мужчина.

— Я Павел, муж Леночки, — отрывисто представился он. — Я хочу пожать руку спасителю моей жены.

— Я Лекант Азимандийский, вечный друг Тийи.

Они с Лекантом пожали друг другу руки.

— Берегите вашу подругу, — сказал Лекант Павлу, — Мне думается, что опасность для нее еще не миновала.

— На Леночку уже было совершено несколько покушений, — пожаловался Павел. — Кому она мешает жить своими песнями, ума не приложу!

— Смените ее охрану, — посоветовал Лекант. — Я почувствовал, опасность исходила именно оттуда.

— Но убийца не был охранником!

— Между ними какая-то связь, — задумчиво сказал Лекант. — Только я пока ее не уловил. Я надеюсь, ваши люди дадут мне поговорить с убийцей?

— Ты имеешь в виду милицию? — спросила я его.

— Я не знаю, что такое милиция, я знаю, что убийца может попасть в руки своего сторонника и уйти от наказания.

Между тем все в зале суетились и беспорядочно передвигались. Вдруг раздались аплодисменты и разговоры — это Елена Нейс, поддерживаемая двумя феями, вышла на небольшую площадку перед сценой.

— Павел! — позвала она, — Павел!

— Подойдем, — сказал ее муж.

Мы подошли к Елене Нейс. Та только взглянула на златоперые крылья моего Леканта и склонилась в глубоком поклоне.

— Мой спаситель, — проговорила она, — моя жизнь и жизнь моих ближних принадлежит вам.

— Ну что ты, дитя, — нежно сказал ей Лекант, касаясь ее затянутого в белый шелк плеча. — Я сделал лишь то, что должен был сделать. Можешь ли ты еще петь?

— Да, могу, — твердо сказала Елена Нейс.

— Тогда спой нам еще.

— Хорошо.

Мы спустились в зал и сели на свои места. Многие из зрителей тоже уселись, а многие остались стоять, не в силах отвести глаза от сцены. Там снова разворачивалось волшебное действо: Елена Нейс, поддерживаемая своим мужем, запела романс на стихи А. К. Толстого "Благословляю вас, леса". Это так звучало!

Елена Нейс пела еще целый час. Мы не уставали аплодировать. Но вот она сказала:

— Свое выступление я хочу завершить песней "Молитва" на стихи малоизвестной поэтессы Надежды Колосковой. Надеюсь, вам эта песня придется по душе.

И она запела:

Все прошло: и житье, и бытье.

Утекло, как вода из горсти.

Только Ты знаешь сердце мое.

Только Ты меня можешь спасти.

Раскричалося, как воронье…

Перед ним ли мне славой трясти?

Только Ты знаешь сердце мое.

Только Ты меня можешь спасти.

Пусть душа одиноко поет,

Пусть свой крест тяжело ей нести.

Только Ты знаешь сердце мое,

Только Ты меня можешь спасти.

И когда я уйду в окоем

Синевы, что синей не найти, —

Только Ты знаешь сердце мое.

Только Ты меня сможешь спасти.

После этой песни зал готов был носить Елену на руках. Но она приняла несколько букетов, поклонилась и удалилась за сцену.