Не разлучайте нас

Мысленно отринув Лизу и ее вероломные способы поиска информации, я пытаюсь сосредоточиться на сообщении от Кэти.

Ты ни к чему меня не принуждаешь. Ты прав, что я должна сказать тебе лично. Но это тяжело. Тебе придется быть терпеливым. В общем…. Вчера был приятный вечер. Надеюсь, мы скоро снова встретимся. Действительно скоро. Например что ты делаешь сегодня вечером?

Она осмелела. Несколько минут назад я бы улыбнулся ее словам и с радостью согласился бы встретиться. Но теперь, когда вокруг вынюхивает Лиза, мне кажется, что Кэти на меня давит. Ее слова моментально напоминают мне, что то, что моя затея обречена на провал во всех смыслах. Сейчас нам нельзя видеться.

Что, если Лиза снова захочет с ней поговорить? Черт, если захочет свести ее со мной? Чтобы мы поговорили обо всем. Встреча, разумеется, не состоится, но все же… Не думаю, что Лиза узнает меня, если когда-нибудь встретит. Я совсем непохож на пятнадцатилетнего себя. Настолько непохож, что даже Кэти меня не узнала. Но Лиза, эта чертова ищейка, вполне возможно, без проблем, меня учует.

Она – страшная женщина.

Мне надо сдать назад. Отступиться от Кэти, притормозить все это, чем бы оно ни являлось. При этом я не хочу, чтобы Кэти думала, будто я отступаю из-за того, что она пытается мне открыться. Такая мысль ее просто уничтожит.

Как же мне выкрутиться? Я вырыл себе яму и сам не могу выбраться из нее. Слушать ее признания о том, что с ней сделал мой отец, и притворяться, что я ничего об этом не знаю….

Не уверен, что выдержу.

Я пялюсь на экран и заставляю себя придумать какое-то извинение. Это самый лучший выход. Я должен обмануть ее ожидания и потихоньку исчезнуть из ее жизни. Она будет двигаться дальше и постепенно обо мне забудет.

Но я никогда о ней не забуду.

К сожалению, в ближайшие несколько дней я занят. Нужно сдать большой проект, так что я, пожалуй, возьмусь за ум и все доделаю.

Это несовсем ложь, но и не правда. Работу надо сдать только в конце месяца.

Понятно. Мне тоже нужно сдать письменную работу. Наверное, это означает, что сегодня ты занят?

Да, извини, я сегодня занят. Мне действительно хочется тебя увидеть. Кэти, я понимаю, что нам нужно поговорить. Но несколько дней я буду недоступен.

И буду теперь недоступен всегда, если говорить честно. Она присылает мне ответ с кучей эмодзи и со словами: «Значит, в другой раз». И я выдавливаю из себя улыбку.

Через секунду улыбки уже нет, я ненавижу себя за то, что делаю. Все это сплошной обман, будь он проклят. Я веду себя с ней эгоистично и подозрительно, а она пребывает в блаженном неведении. Живу двойной жизнью, но так давно это делаю, что мог бы уже привыкнуть.

Но, как видно, все еще не привык.

Уилл

Тогда

– Ваш отец хочет с вами поговорить.

Я раздраженно повернул голову к этому тупому адвокату, который вроде бы должен был присматривать за мной, а вместо этого обратился ко мне с настолько бредовым предложением. Никогда не слышал ничего бессмысленней.

– Передайте этому придурку, пусть идет к черту, – буркнул я, чувствуя себя совсем на пределе. Я пришел в здание суда, чтобы дать показания против этого ублюдка, а не ради воссоединения со старым добрым папочкой. Скорее всего, он попробует разорвать мне глотку, если я подойду к нему близко. Он наверняка в ярости. Ведь я собираюсь против него свидетельствовать.

Я – его единственный сын. Единственный во всем мире кровный родственник. И я буду говорить против него.

– Уилл, – вздохнул адвокат отца и покачал головой. – Дай ему пару минут, пожалуйста. Так он будет хоть немного походить на семейного человека.

– Семейного человека! – Я расхохотался. Так я своего отца точно бы никогда не назвал. – О да, он на него похож.

А вдруг это подействует на присяжных, и они внезапно решат оставить убийцу на свободе. Неуверен, что вообще смогу жить, если это случится.

Я повернулся к своему адвокату:

– Мне же лучше не делать этого, да?

– Лучше не делать. – Он замолчал и вздохнул.

Юрист моего отца снова ко мне обратился:

– Он по тебе скучает, Уилл. Он сам мне сказал. Дай ему один шанс, – попросил он. Глаза его блестели так, словно он вот-вот расплачется.

Да оставьте меня в покое.

Я сложил руки на груди.

– Чушь собачья. О чем он хочет со мной говорить? Как он ненавидит меня за то, что я встал против него. Может, хочет подробнее мне рассказать о том, что он делал с теми убитыми девочками.

– Уилл, – упрекнул меня мой адвокат. Все время забываю его имя. Я начинал горячиться.