(Не)случайная для принца

Подняться по крутой лестнице стало целым приключением — ступеньки коварно уходили из-под ног, и, стараясь удержать поднос, я ударялась то локтем о поручни, то плечом или головой о стену.

Не оставить бы мозги на стенах яхты Нордгейта. То-то он порадовался бы. Мало того, что старается растоптать мое самоуважение, еще и лишил бы мозгов.

Зря я думала, что самое страшное было внизу. Когда поднялась на палубу, оказалось, что волны стали выше, и она набрасывались на яхту, как голодные хищники, швыряя ее по вертикали и горизонтали одновременно.

К борту подходить было страшно, и я старалась держаться поближе к стенке, но особо высокая волна разбилась о поручень и даже там окатила меня каскадом брызг. Нордгейту повезло, что все блюда были укрыты колпаками, я же стояла насквозь мокрая, будто залезла в душ прямо в одежде, и безуспешно старалась убрать с лица намокшие пряди.

— Ты что здесь делаешь? — видимо, посланный за мной, с кормы прибежал Ник. — С ума сошла, бродить по палубе в непогоду? За борт захотела?

Подхватив под локоть, он потащил меня в салон, а я с радостью доверилась крепким рукам.

— Ваш обед, — осторожно, стараясь не задеть раскрытый ноутбук, я расставляла тарелки и приборы на низком столике.

Ни Голди, ни Нордгейт даже не повернули головы, полностью сосредоточившись на экране ноутбука. Я тоже постаралась заглянуть, вдруг там Ви. Интересно же, как у нее дела. Чуть нагнувшись, задержалась за спиной Нордгейта. Скопившаяся в волосах соленая вода собралась в каплю, скатилась по выбившейся пряди и разбилась о загорелую и по локоть открытую руку Нордгейта. Я сразу же отступила, а он, вздрогнув, медленно обернулся.

Глава 34. Затишье перед бурей

— Кто гнал вас на палубу? — недовольно букрнул он, небрежно стряхнув каплю. — Нил, потом покажешь ей, как пройти на кухню из салона.

— Слушаюсь, — сразу же отозвался стюард, а Нордгейт задумчиво посмотрел на воду.

Небо обложили тяжелые тучи, и стало намного темнее, чем должно быть днем. Вокруг яхты сновали то ли маленькие катера, то ли водные мотоциклы, в сером и каком-то зловещем свете разобрать было трудно, но я решила, что это, скорее всего, охрана.

— Погода портится. Синоптики опять налажали. Что же, нашим друзьям придется немного сложнее, — и снова сосредоточился на ноутбуке.

Кап-кап-кап — стекающая с меня вода капала на гладкий пол и собиралась в небольшие лужицы.

Нордгейт сначала терпел, затем порывисто обернулся.

— У вас есть во что переодеться?

— Только одежда, в которой приехала, — с преувеличенной вежливостью ответила я. Хоть в мокрой одежде было неуютно, но то, что это раздражало Нордгейта, доставляло извращенное удовольствие.

— Отправляйтесь за десертом, а потом переоденьтесь, — велел он.

Голди пыталась поспорить и убедить, что переодеться мне надо немедленно, но он был неумолим и твердил: «Сначала десерт. Я не намерен из-за нее испытывать дискомфорт».

Будто меня здесь и не было.

Круто развернувшись, я отправилась за предупредительным Нилом.

— Ола! Белла-Мия! — все так же экспрессивно воскликнул Марсель. — Ты решили искупаться? В такую погоду? Не иначе твоей мамой была сирена. Только им непогода нипочем.

— Их сиятельство просят десерт, — собрав все запасы сарказма, ответила я.

— Но сначала ты поешь. Садись, — категорично заявил он. — Все равно десерт еще охлаждается.

Бдзынь. Тарелка дорогого фарфора со звоном опустилась на столешницу. Перламутрово-белые кальмары и гребешки, нежно-розовые с серыми полосками тигровые креветки, на вид неаппетитные сероватые мидии и ярко-фиолетовые осьминоги купались в ломтиках ананаса и застенчиво выглядывали из-под сливочного соуса.

— М-м-м, — втянула аппетитный аромат. — Какая вкуснятина, и, не раздумывая, запустила вилку в морское великолепие.

— Это ты еще акульи плавники в моем исполнении не ела. Когда в следующий раз будешь на яхте, приготовлю специально для тебя, — пообещал он.

Я хотела возразить, но вкус блюда раскрывался, проявляя все новые оттенки, и я посчитала кощунством еще и разговаривать при этом, поэтому продолжила с аппетитом уплетать деликатесы. Еще неизвестно, у кого сегодня обед лучше. Хорошо иметь приятеля-повара. Хотя в симпатии Марселя никакой моей заслуги нет, просто почему-то я ему понравилась.

Он с таким восторгом наблюдал за мной, будто я рассыпалась в самых цветистых комплиментах, но при этом нисколько не смущал. Уверена, если бы на его месте оказался Нордгейт, я уже десять раз подавилась бы, и осьминог застрял бы у меня в горле. Вот этот сноб повеселился бы.

Жестом фокусника Марсель откупорил бутылку. Вино полилось в бокал жидким золотом, а в воздухе повис аромат лета, луговых трав и яблока.

Я взглянула на бутылку: «Ruppertsberger Riesling Trocken». Рислинг… Кажется, Адам хвалил этот сорт винограда, говорил, что он очень мягкий и идеально подходит к морепродуктам. Пригубила, желая удостовериться, и от удовольствия закатила глаза.

У Марселя настоящий талант — тонкий, даже деликатный букет вина идеально дополнял и оттенял изысканный вкус деликатесов.