Не смей меня касаться

В самолете мы тоже дремали, на этот раз в качестве подушки я использовала широкое плечо Шувалова. Ровный гул Боинга, иногда прерываемый монотонными голосами экипажа, чуть терпкий запах одеколона – все это приятно убаюкивало, давая мне ощущения защищенности и любви. Я блаженно тыкалась носом в плечо, подмышку Шувалова, а сонный Алекс инстинктивно обнимал меня чуточку сильнее, а потом ласково целовал в макушку. Какое счастье!.. Даже девочка-отличница прекратила занудствовать в голове предупреждениями. Видимо, крепко заснула, а может, тоже поверила в возможность любви между принцем и скромной бухгалтершей Таней Лазаревой.

Домой мы добрались только к шести часам утра понедельника. Нас встретил водитель Алекса – симпатичный спортивный парень лет двадцати. Хорошо, что водитель, ведь можно было снова немного понежиться в объятьях настоящего принца… За эти дни я привыкла постоянно находиться рядом с Шуваловым, максимально близко, не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. В душу невольно закрался необъяснимый страх перед расставанием. Словно если мы простимся сейчас, то что-то произойдет нехорошее, изменится в нас, в нем, во мне. Вдруг Шувалов разлюбит скромную бухгалтершу, или ему станет скучно со мной, а может, он встретит более подходящую по статусу женщину… «Тогда скатертью дорожка, нафиг нам нужен такой ветреный принц!» – возмущались феминистка. А внутри все замирало, и по коже бежал противный холодок, потому что я понимала – нужен, очень-очень нужен. Без его объятий разве я смогу жить?! Тоска разъест ржавчиной внутренности, сожмет стальным корсетом грудь, не позволяя сделать даже глоточек кислорода.

Сложно дышать… Дыхание превратилось в огонь, ведь перед дверью квартиры требовательные губы накрыли мой рот, а сильное мужское тело плотно прижалось ко мне, впечатывая спину в коридорную стенку. Трудно дышать, поскольку воздух можно получить только в обжигающем поцелуе рот в рот. Сонливость как рукой сняло, я протяжно застонала прямо в пожирающие меня губы и, стремясь почувствовать доказательство принцевского желания, вильнула бедрами вперед.

– Та-аня-я, не хочу с тобой расставаться. Забрось чемодан и поехали ко мне-е-е… Прошу тебя.

Как же я люблю этот приглушенный, проникновенный, заводящий до чертиков хриплый тембр… От одного сказанного чуточку протяжно «Та-аня-я», хотелось забиться в оргазме.

– Са-ашш, я не могу… Дома родные, я-я должна показаться.

Шувалов тяжело вздохнул и, пытаясь справиться с охватившим его возбуждением, замер, считая до десяти.

– На сегодня я тебя отпускаю, отсыпайся, милая, – мужские губы кололи иголками нежности и сдерживаемой страсти подушечки моих пальцев. – А завтра прихвати с собой паспорт, пойдем подавать заявление в ЗАГС.

– Саш, мы не слишком торопимся? – опять сомневалась девочка-отличница.

Ласковые губы стали покрывать поцелуями мое лицо, потом сошлись засосом на моих подрагивающих устах. От пелены неги, появившейся в глазах, коридор обычной панельной девятиэтажки стал превращаться в прекрасный восточный замок. С Шуваловым везде сказочно.

– Нет, не слишком, Таня, хочу, чтобы ты как можно быстрее стала моей женой со всеми вытекающими отсюда последствиями и обязанностями. Любить, рожать, быть преданной и поддерживать во всех ситуациях. Ты ведь прилежная девочка и ответственно относишься к возложенным на тебя обязанностям. Не так ли, Таня? – полушутя спросил Алекс.

– Конечно, – максимально серьезно произнесла я в ответ, – только, Саш, от тебя потребую того же.

– Обещаю, Таня, я вполне ответственный тип, все, кроме рожать, тут никак не справлюсь, это чисто женская прерогатива.

Теплые мужские губы коснулись моего лба.

– А теперь иди, моя хорошая, и выбрось все сомнения из своей прекрасной головки.

Сомнения почему-то возникли с новой силой. «Говорят, любовная лихорадка проходит через три года, – опять запела зануда–отличница. – А потом? Ты уверена, что потом вы сможете ужиться друг с другом?» Не знаю, во всяком случае, три года счастья никто не отменял. У некоторых людей и за всю жизнь не случается подобной малости. «Кроме того, – взлезла в разговор приземленная бухгалтерша, – твои дети всегда будут обеспечены, даже если когда-нибудь принц вместо финансового аналитика Тани Лазаревой предпочтет прекрасную принцессу».

– Пока, Са-аш…

– До свиданья, милая.

Несмотря на произнесенные слова прощания, мы стояли, обнявшись, не решаясь, не желая разрушать возникшую между нами близость.

Наконец Шувалов тяжело вздохнул, выпустил меня, сделал пару шагов назад.

– Пока, моя хорошая…

– П-пока, – сердце почему-то болезненно сжалось в груди.

Да что со мной такое?! Откуда эта непонятная тревога?!

Решительно развернулась и провернула ключи в дверном замке.

***

Мама с папой о чем-то тихонько говорили на кухне.

Соскучилась по ним ужасно, бегом разулась и пошла к родным голосам.

– А вот и гулена наша вернулась!

– Мам, пап, вы себе не представляете, какой Баку восхитительно красивый город!

– Почему же, – улыбаясь, ответил отец, – мы с мамой, вооружившись интернетом, хорошенько рассмотрели каждый уголок столицы Азербайджана.