Не смей меня касаться

Несмотря на возбуждение, заметила его довольную, чуть самоуверенную улыбку. Только возмущаться было некому, отличница с феминисткой закрыли от стыда глаза и отошли в сторонку, в самый крайний уголок моего подсознания, позволив развратнице полностью верховодить в моем теле. Пальцы Шувалова продолжали кружить на клиторе, творя волшебство, приводя в движение все вокруг нас. Пустились в пляс огромные, темные от наступившей ночи, окна, завертелось волчком уютное кресло-качалка, пошел вскачь широкий бежевый диван, а языки пламени от камина замельтешили перед глазами золотистыми мушками. Я всхлипывала, хрипела, потрясенно заглядывая в стальные глаза, теряясь, растворяясь в этой несущей наслаждение серости. Мои пальцы наконец поднырнули под резинку мужских трусов. Алекс тоже был более чем возбужден, член стоял упругой, обжигающей кожу палицей. Влажной, готовой действовать. Шувалов без всякого стеснения стащил с себя джинсы и трусы, затем такой обнаженной вздыбленной массой навис над моим телом. Лишь на несколько секунд. Потом стал освобождать мои ноги от приспущенных почти до колен брюк. Отбросил их далеко в сторону. Правильно, пусть летят к чертям собачьим, и мои красивейшие ярко-фиолетовые трусики туда же. В асфальтовых глазах застыло восхищение. «Это он на тебя так, Танечка, смотрит, словно ты ожившая Венера, вдруг оказавшаяся с ним наедине», – довольно констатировала мечтательница. Подглядывает, безобразница. Мужские пальцы благоговейно-нежно прошлись от основания груди до сморщенной, торчащей острой пикой вершинки соска. Следом мужские ладони ощутимо, даже немножко грубовато, сжали полушария грудей. Но развратнице, конечно, понравился его напор. «Правильно, – довольно шептала она в моей голове, – нежность тоже пора отправить в далекий полет вслед за джинсами и фиолетовыми трусиками. Сейчас хочется безумств. Давай, бери ее, неправильный принц, она уже готовенькая, уж я-то знаю». Возбужденная масса мужского тела опустилась сверху. Соприкосновения кожа к коже болезненно приятны. Застонали оба, друг другу в губы. Мужские руки лихорадочно заскользили по моему обнаженному телу. Настойчивые губы начали нежно меня посасывать, затем страстно, потом засосом, перекрывающим дыхание. Внизу живота скапливалось томление, и я неосознанно стала толкаться навстречу его вздыбленному члену, а голова от возбуждения шла кругом. Языки пламени камина приблизились, стали танцевать на мужских волосах, на моих волосах, по всей гостиной этого шикарного номера.

Шувалов тяжело дыша, отстранился. Захотелось хныкать, ведь мне так нравилось с ним целоваться. Сильные руки раздвинули мне ноги, серые глаза уставились прямиком в мою сочащуюся желанием близости промежность. Скромница застыдилась, попыталась сжать коленки. Ведь правильные девочки должны держать ножки сдвинутыми. Только Алекс не позволил, сильные руки крепко фиксировали мои ноги широко разведенными, а женское естество открытым его горящему взору.

– Таня, ты красавица…

Мужские пальцы с мастерством музыканта, играющего на любимом инструменте, заелозили по моей влажной промежности, потом зашли внутрь. Взвыла, стала чуть ли не мостиком. А волшебные пальцы продолжили одновременно натирать клитор и где-то глубоко во мне терзать чувствительную внутреннюю стенку влагалища. «Боже, какой опытный, какой шикарный мужик, – радостно верещала, точнее хрипела, развратница. – С Генкой Калюжным я и половины подобного не чувствовала».

– Ну как, Танечка, я хорошо себя веду? – снова спрашивал Алекс, немного хриплым, до безумия сексуальным, голосом, а волшебные руки на секунду остановились, в ожидании моего ответа.

Пожалуйста, не надо медлить.

– Плохо, чертовски плохо-о-о! – вскрикнула я и раздраженно двинула бедрами, призывая действовать дальше.

Черные брови на красивом мужском лице наигранно-изумленно приподнялись.

– Что не нравится Татьяне Лазаревой?

Пальцы снова начали интенсивные ласки.

И я забыла об ответе, вопросе, вообще обо всем на свете.

– Может, нам попробовать немного по-другому.

Волшебные руки вышли из моей трепещущей пещерки, начали меня приподнимать, крутить, ставя на четвереньки. Я ничего не соображала от желания, позволяя делать с собой все, что ему заблагорассудится. Секундная заминка, шелестение пакетиком фольги. «Хорошо, хоть кто-то не потерял голову и думает о контрацепции», – назидательно протянула девочка-отличница. А потом я почувствовала, как его горячий, подрагивающий, вздыбленный член легонько надавил, пытаясь найти вход… Алекс взял меня одним мощным рывком, прямо сразу, до основания.

– А-а-а… – взвыла я, выгнувшись и запрокинув в крике голову.

– Какой я догадливый, кажется, так тебе нравится гораздо больше, – подтрунивал Шувалов.

Еще один интенсивный толчок в мою алчущую действий глубину. Пальцы инстинктивно, пытаясь удержаться в этой танцующей огнем действительности, вцепились в жестковатые ворсинки ковра.

– А-а-а, волшебно… О-о-о, – в полубеспамятстве стонала на выдохе я, подаваясь попой навстречу движениям Алекса.