Не смей меня касаться. Книга 2

— Неплохой способ… но знаешь, феминистке во мне не нравятся слишком раскрепощенные наглые парни.

— Понял, не дурак, — Мишка состроил серьезную мину.

Впрочем, наглость красивого-здоровенного была какая-то теплая и обаятельная, возможно, потому, что свои слова он сопровождал непринужденной мальчишеской улыбкой…

— Таня, я придумал, чем мы сейчас займемся.

«Надеюсь, ваши мысли сходятся, пожалуйста, пусть это будет третья картинка, когда мужчина сзади…» — зашептала развратница.

— И чем же?

— Пойдем в цирк!.. — Мишка указал на красивое куполообразное здание, которое мы сейчас проходили. — Как тебе нравится такая перспектива?

Гм… моя жизнь последняя время и так напоминала сплошной цирк, где бывшая укротительница медведей была вынуждена играть роль клоунессы, которой надо улыбаться, даже если очень хочется реветь в три ручья.

— Там наверняка нужно заранее покупать билеты.

— Ну а вообще, идея нравится?

— Наверное, — однако в моем голосе звучала неуверенность, — я тысячу лет не была в цирке. Последний раз лет в десять.

— Это потому что у тебя нет маленьких родственников.

— Скоро будут…

Это мысль отозвалась болью в душе. Млять, Таня, ну, когда же ты отпустишь ситуацию. Черт, Шувалов, зачем ты так прочно впечатался в мои мысли.?

— Миш, а ты не боишься, что тебя засунут в маленький ящик и станут надвое распиливать?

Красивый-здоровенный заулыбался во весь свой белозубый рот.

— Не боюсь, маленькие ящики — это моя специальность, а в некоторых танках башня так скрипит, когда поворачивается, что действительно создается ощущение, будто тебя распиливают напополам. Так что ничего страшного. Ну что, идем??

— А как же билеты?

— Сюрприз, — пропел красивый — здоровенный, доставая из кармана билеты… — надеюсь, тебе понравится представление.

Сюрпризы я любила, мечтательница, наконец, дождалась красивого жеста, и мне действительно понравилось окунуться в детство, забыть на миг о проблемах взрослой жизни, с ее предательствами, сложностями и непонятными чувствами к мужу младшей сестры, которые никак не хотели ослабевать. Клоуны даже развеселили, правда, кажется, только меня, Мишка сидел ужасно серьезный и торжественный рядом со мной.

— Тебе не понравились клоуны?

— Понравились.

— Почему ты тогда не смеешься?

— Кто в армии служил, тот в цирке не смеется. А если серьезно, зрелище тебя улыбающейся нравится мне гораздо больше.

…

Домой мы добрались довольно поздно… После представления еще долго гуляли по городу, рассказывая друг другу о себе… У Мишки, кроме сестры, был младший брат, который тоже хотел стать военным. Настоящая дружная большая и веселая семья, в которой один за всех и все за одного. У нас такой никогда не было… Нет, мы любим друг друга, во всяком случае, мне так казалось до этой истории с одним женихом на двоих, но в то же время, насколько я себя помню, каждый из нас жил своей собственной жизнью, в которую другим из семейства Лазаревых зачастую не было хода. Помню, в детстве, обычно после просмотра американских фильмов, я мечтала, чтобы у меня были такие же дружеские, по-настоящему близкие, отношения с мамой и папой… Слишком требовательный и принципиальный отец не позволял мне быть немного сумасшедшей. Папа, а вслед за ним и мама, всегда возлагал на меня большие надежды, возможно, слишком большие… Юлька другая… на ней где сядешь, там и слезешь… Это я — благодарная дочь, старалась ни в чем не разочаровывать родителей, учителей, руководителей, окружающих… Нда… синдром девочки-отличницы, взращённый и выпестованный отцом и мамой, неискореним. С Юлькой в силу разности интересов и характеров мы тоже не смогли стать по-настоящему близки, только Люда меня понимала, наверное, потому что была такой же занудой-отличницей, правда с неплохим чувством юмора.

Неловко замерли у двери квартиры

— До свиданья, Танюша, сегодня был прекрасный вечер.

— До свиданья, Миша…

«Ууу… — разочарованно протянула развратница, — ты, конечно, на первом свидании не даешь, но ведь поцеловать тебя можно разочек. Чай, не сахарная, не растаешь. Помнится, Шувалов…» «Не надо вспоминать, что вытворял этот гад с нашей Танечкой», — шипела феминистка. Но развратница не слушала: «Словно кошка во время течки под ним кричала».

— Спасибо за вечер… Было очень-очень интересно.

— Хочешь, в следующий раз в танке тебя покатаю?

Один на мотоцикле, другой в танке, нельзя сказать, что мужики отличаются большой оригинальностью.

— В том, который скрипит… И создается ощущение, что тебя пилой режут?

— Нет, в другом, — улыбнулся красивый-здоровенный.

— Миш, мне, пожалуй, пора идти… уже поздно… Завтра папу выписывают из больницы.

— До свиданья, Танюша, — протянул танкист, смотря на мои губы, но почему-то не предпринимая активных действий.