Не сотвори себе кумира

Земляки смотрели на Мирзу как на человека, хотя и безобидного и открытого, но никчемного, дурачка, и не могли понять причину неожиданного рости его популярности.

Следователю по важнейшим делам прокуратуры республики, расследовавшему дело об убийстве Талгата Нигматулина, это удалось. Начало карьере Мирзы как феномена положило посещение кладбища Султан Уаис Баба другим героем этого уголовного дела — Абаем Волубаевым…

После их знакомства Мирза на несколько недель исчез из аула, а появившись про-стодушно рассказывал, что был в Москве, где был принят известными людьми, которые изучают его и прибегают к его помощи…

В ауле ему не поверили и, как оказалось, зря.

Мирза предъявил копию письма известного общественного деятеля, драматурга, гла-вного редактора журнала «Огонек» Анатолия Софронова.

Герой Соцтруда дважды Лауреат Госпремиии СССР, отличившийся в свое время в борьбе с космополитами, за что получил прозвище «литературный палач», писал в нем:

«… Известно, что в последнее время способности, проявляющиеся в нетрадицион-ных способах лечения с помощью биотоков рук, в телепатии, телекинезе, становят-ся предметами пристального научного внимания, исследования…

В Каракалпакии проживает Мирзабай Курбатбаев. Этот человек наделен необы-чайными способностями, накладывающими свой отпечаток на весь его образ жизни.

Молодой ученый Абай Волубаев установил с ним взаимодействие и ведет записи научного характера… которые являются целью достаточно длительного экспери-мента.

Просим вас оказывать всяческое содействие этой работе, помогать поездкам Мирзабая Курбатбаева и Абая Волубаева из Каракалпакии в Москву по вызову научных учреждений».

Абай Волубаев

То было время массового увлечения неразгаданными тайнами мироздания. В обще-ственном сознании чувствовалось приближение перемен. Отдел науки ЦК КПСС откры-то поощрял соответствующие публикации в научных и научно-популярных изданиях. По страницам газет гуляли сообщения о тибетских мудрецах, буддийских монахах-исцели-телях, а еще больше о людях», обладающих необыкновенными способностями руками считывать информацию о самочувствии других и что еще поразительнее этими же рука-ми лечить больных». На научном небосклоне ярко взошла звезда Н. С. Кулагиной и еще ярче Е.Ю Давиташвили — знаменитой Джуны, вокруг пальцев которых при переходе их в «рабочий режим» наблюдалось значительное — «примерно в тысячу раз — усиление яр-кости оптического свечения, резкое импульсивное увеличение проводимости среды, сопровождающееся акустическими щелчками…».

Молодой, но уже успевший зарекомендовать себя как крупнный специалист по восточной медицине Абай Волубаев, о котором упоминал в своем письме писатель Анатолий Софронов, по слухам, должен был возглавить институт, какие уже созданы в Западной Европе и Америке, — по комплексному изучению Человека. По тем же сведениям на него и Мирзу Курбабаева возложены были обязанности по отбору изучаемых экстрасенсов.

Общественность, томившаяся в ожидании перемен, предприинимала самостояте-льные шаги по овладению скрытыми знаниями. Типичное свидетельство того времени — показания Валентаса, кандидата наук, физика из Вильнюса:

— Учась в университете, я вместе с женой заинтересовались паранормальными яв-лениями психической деятельности. По этим вопросам в дискуссионном клубе универ-ситета проходили горячие дискуссии. Там мы впервые услышали о феномене Абае Во-лубаеве. По совету знакомых мы приехали в Москву и попали на квартиру Владимира Вострецова, где жил в то время жил. В первую очередь поразило жилище. В нем были атрибуты многих религий. На стенах — иконы, вокруг скульптуры, изображавшие Шиву и Будду. На стенах антры — разноцветные орнаменты квадратной формы, спобствовавшие сосредоточению во время медитации… Я надеялся с помощью Абая проникнуть в суть восточной философии, овладеть секретами психорегуляции, на что без наставника-гуру — Учителя могли уйти годы. Абай держал себя как человек незаурядный. Это, впрочем, подтверждалось мнениями и других присутствовавших и имевши-мся у Абая рекоменда-тельным письмом. Хотя об Абае в то время только начинали говорить как о выдающемся экстрасенсе он себя таковым не рекомендовал. Абай был одет аккуратно, скромно — кос-тюм, белая сорочка. Говорил о себе мало, в основном, о восточной медицине, лечении травами…

Абсолютную скромность и даже ироничность к себе молодого ученого отмечали в то время многие, но, несмотря на все, слава его прибывала. Как свидетельствовал тот же Валентас:

— Абай работал на переднем крае науки, занимался делом во многом неапробиро-ванным, спорным. Вскоре вокруг него появилость много людей из научной и писательс-кой среды. И просто истеричек… Самым важным для них было сказать друзьям, знако-мым: «Я знакома с Абаем, учителем Великой Джуны. Джуна подарила Абаю свою фото-графию и собственноручно написала» Учителю от ученицы…»