Не судите. Истории о медицинской этике и врачебной мудрости

Апелляционный суд Англии и Уэльса возразил против такого предположения, поскольку законодательство не поддерживает подобных требований, по сути дела заставляющих фонд оказывать предпочтение некоторым клиентам на основании социальных соображений. В своем определении лорд главный судья Коулсон написал: «Политика… преднамеренно является недискриминационной». Фонд выполняет свои предусмотренные законом обязанности предоставлять услуги в области здравоохранения в контексте ограниченных финансовых ресурсов. Подобная политика сама по себе не обнаруживает никакого отсутствия уважения к личной и семейной жизни мистера Кондлиффа.

Решение суда по этому делу отвечало нежеланию Европейского суда по правам человека связываться с мучительными решениями относительно получения ресурсов. Оно допускает существование определенной границы, когда речь заходит о противостоянии интересов отдельной личности (мистер Кондлифф) и более широкой общественности (нынешние и будущие пациенты фонда).

В заключительных параграфах своего определения судья Коулсон отверг предположение о том, что статья 8 имеет отношение к данному случаю. Но даже если бы это было так, отметил он, фонд имел «равные с юридической точки зрения причины» принять такую политику. Иными словами, существует правомочное исключение, оправдывающее нарушение фондом 8 статьи. Так как таковая была квалифицирована, скорее, как справедливая, чем абсолютная, государство имело возможность вмешиваться в ее применение при определенных обстоятельствах, таких, например, как защита прав других людей.

Апелляционный суд не выносил, как следует из некоторых заголовков, морального суждения по делу мистера Кондлиффа. Никто не оспаривал того факта, что его жуткое положение было достойно всякого сожаления. Суд просто отклонил выдвинутое им обвинение в незаконности политики фонда, не ставшего учитывать неклинические факторы, в свой черед отказавшись считать иск соответствующим закону. Подобным решением суд возразил против попытки распространить права человека на и без того спорную область распределения средств в медицине, после чего первичные фонды медицинских услуг облегченно вздохнули.

Практический урок врачам общей практики и пациентам здесь заключается в рекомендации внимательно рассматривать критерии финансовой политики перед обращением за индивидуальным финансированием. Не могу, однако, не спросить себя о том, каким стало бы решение суда в более драматических социальных условиях: если бы мистеру Кондлиффу было 35 лет и он являлся единственным кормильцем троих несовершеннолетних детей?

Однако вопреки решению суда, фонд в конце 2011 года все же согласился оплатить операцию мистеру Кондлиффу.

Дело татуированной женщины

22-летняя женщина попала в районную больницу общего профиля с серьезной передозировкой трамадола (болеутоляещего) и пароксетина (антидепрессанта). Она страдала от патологического ожирения при индексе массы тела 51. До этого она не раз поступала в реанимационное отделение больницы после осознанного нанесения себе повреждений, где ей были произведены операции по удалению инородных тел из брюшной стенки. После лечения по поводу передозировки пациентка была выписана под наблюдение районного психиатра. Примерно через 30 минут после выписки, еще находясь на территории больницы, она вылила себе на голову и шею жидкость из зажигалки и подожгла ее. Замеченная находившимся поблизости фельдшерами, она снова поступила в больницу с 15 % ожогом шеи и головы. Поскольку клиническая картина предполагала серьезный ожог дыхательных путей, ее интубировали, продержали ночь в реанимации и на следующий день перевели в местный ожоговый центр.

После поступления в ожоговый центр ей удалили пораженную кожу и провели хирургическую трахеостомию. В процессе очищения и иссечения обожженной кожи хирургическая бригада заметила под ее одеждой татуировку – на видном месте на груди было написано: «DNR, не реанимировать». В медицинской карте пациентки не было обнаружено никакой предварительной директивы. Это неожиданное открытие вызвало оживленный спор между находившимся в операционной врачами. После обсуждения возможных вариантов медики продолжили реанимационную процедуру, руководствуясь «наилучшими интересами». Далее пребывание пациентки в реанимационном отделении прошло без приключений, и в итоге она была переведена в психиатрическую лечебницу.

В момент принятия решения бригада не имела возможности связаться со специалистом по этике, однако впоследствии врачи обратились ко мне в поисках шаблона, в рамках которого надлежало бы рассматривать этот и другие возможные подобные случаи, а также в какой-то степени и для того, чтобы оценить правильность принятого ими решения. Какие моменты должна обсудить медицинская бригада, внезапно оказавшаяся в подобной ситуации в операционной?