Не то место, не то время

Константин отпустил меня и посмотрел с обидой во взоре, потряс руку (я успела укусить его за ладонь). Опомнившись, я тут же попыталась прорваться к выходу. Но он ловко перехватил меня и прижал к стене, обжигая дыханием прошептал:

– Закричишь и все узнают, что ты с клиентами по углам тискаешься.

От возмущения у меня пропал дар речи. Он же, пользуясь секундным преимуществом, заговорил быстро и очень тихо:

– Не бойся, насиловать тебя я не собираюсь. Всегда считал, что женщина должна кричать от удовольствия, а не от боли и страха. Изменять своим привычкам не стану даже ради тебя. Учитывая, что и в этой робе ты хороша так, что аж зубы сводит…Я – само благородие.

В подобное мне верилось с трудом, но силы я свои оценивала трезво и безуспешных попыток вырваться не предпринимала, ожидая удачного момента.

Нарочито медленно, едва касаясь пальцами кожи, он заскользил по моей шее. По телу побежали мурашки. Он усмехнулся краешком губ. А я, не смея поднять на него глаз, спросила севшим голосом:

– Чего вы хотите?

Горячей рукой легонько сжав мой подбородок, Константин заставил посмотреть на него. Задумчиво вглядываясь в мое лицо, провел пальцами по губам. Я вновь попыталась вырваться. Но лишь слегка сжав руку, он ясно дал понять, что сделать этого не позволит. Страх отравил кровь, молниеносно разлился по венам. Я прикрыла веки, пытаясь унять его. Но мои уловки ничуть не обманули Константина. Он точно знал, кто здесь охотник, а кто добыча.

Заговорил ласково, едва слышно, как шепчет любовник своей женщине наедине:

– Сдается мне, я тебе обязан.

– Не понимаю, о чем…

– Что подсыпала девка Бунькова в мой бокал?

Отпираться было бессмысленно, да я бы и не рискнула. И потом, игроки и их свита выбрали свой путь сами и заранее согласились на все виды проблем разом. Так что не мне отвечать за их прегрешения.

– Не знаю, какой-то порошок… Он был у нее в перстне. Как у Медичи…

– Ты ей явно польстила, – улыбнулся Константин. – Девчонка – клофилинщица. Но дело свое знает, спорить не стану. Я так и не заметил ее па. Видать, я должен сказать тебе «спасибо».

– Вовсе не обязательно, -заверила я и в надежде на чужую щедрость добавила. – Отпустите и будем квиты.

– Это вряд ли, – усмехнулся он и к чему именно относится данное утверждение я не поняла. Но понадеялась, что ничем плохим оно мне не грозит. За свою неуемность я и так костила себя на чем свет стоит.

– Скажи мне, девочка, – еще сильнее прижав меня к стене (она скоро рухнет, ей богу!), ласково говорил он. – Отчего ты вдруг меня спасать решила?

– Я не вас, -вновь начиная паниковать, сказала я и покраснела до ушей от собственной глупости. – То есть не именно вас, а вообще…

Константин хохотнул. Его явно забавляли мои мучения. Я же вдруг разозлилась. И злость предала мне сил. Больше не пряча взгляд, я посмотрела прямиком в его глаза и попросила:

– Если хотите поговорить – пожалуйста. Но перестаньте меня пугать, я и так ни черта сообразить не могу. К тому же вы меня так сжали, что дышать нечем. Отток кислорода мозговой деятельности не способствует.

Против ожидания, он действительно отпустил меня. На губах его заиграла насмешливая улыбка, но ничто не намекало на угрозу моей скромной особе. Чем-то он походил на тигра. Милая красивая киса греется на солнышке. Поведешь себя правильно и будешь жить. А нет, так и…

Осмелев, я машинально поправила сбившийся фартук (игроков я обслуживала в форме «Флибустьера»), и приняла покаянный вид. Константин наблюдал за мной все с той же улыбкой на губах.

– Итак, спасительница моя…

– Не ваша, – торопливо поправила я. – Так вышло. И спасать я никого не собиралась. В чужую игру влезать – тем более.

– Так вышло.

– Да, – кивнула я, не заметив издевку. – Что делают клиенты меня ровным счетом не касается. А уж дела игроков и вовсе. Но после того, как я случайно услышала их разговор, против воли стала присматриваться к близняшке и…

Константин сверкнул глазами и сделал шаг вперед. Испугавшись, я инстинктивно подалась назад и тут же треснулась головой о полку. Зажмурилась от боли. Но он, против ожидания, не стал запугивать меня вновь. Вернулся на исходную, облокотился о стену и спросил не сводя глаз с моего лица:

– Какой разговор?

За болтливость я себя корила, но не сильно. И, раз уж проболталась, пришлось чистосердечно пересказать подслушанный разговор Фархада и близняшки.

– Забавно, – почесал щеку Константин. – То есть кому именно предназначался порошок Фархад не говорил?

– Или я не слышала. Я знаете ли не с начала разговора наушничала. Знала бы, что пригодится – расстаралась бы.

– Тебе еще представится такая возможность.

– Какая именно? –насторожилась я. Константин обрадовал:

– Расстараться.

Я насторожилась и с тоской посмотрела на дверь, что не осталось без внимания. Константин усмехнулся и сказал:

– Опасаться нечего, я тебя не обижу. И другим не позволю.

– С чего вдруг такая щедрость?

– Нравишься ты мне. Очень.

– Польщена. Очень. И все же?