Не то место, не то время

Запредельно сердитая и бесконечно несчастная я вернулась в свой номер. Без всякого удивления обнаружила в нем Константина. Растянувшись на постели, он что-то смотрел в своем планшете и уплетал орешки. Заметив меня улыбнулся ласково и приветливо. Не парень, а само очарование. Кто бы мог подумать, что свернуть мне шею для него – раз плюнуть?

Посмотрев на колонизатора неодобрительно, я забралась в кресло и, обхватив руками колени, уткнулась в них носом. Мысли мои были грустны и безнадежны. Но чужое присутствие не раздражало, похоже я наконец смирилась и начала принимать беды как данность.

– О чем грустим?

– Смущает бренность бытия.

– Иди, утешу.

Константин демонстративно похлопал ладонью по покрывалу. Я лишь фыркнула в ответ.

– Зря, – пожурил он и тут же стал серьезным. – Расскажи-ка мне, красавица, что за время нашей нестерпимой разлуки случилось-приключилось.

Интерес Константина не удивил. Удивило бы его безразличие. К разговору этому я готовилась и заранее решила, что и как рассказывать.

Короткий и выверенный рассказ содержал подробный пересказ подслушанного разговора Ирки и Петюни, дополненный моими измышлениями о том, что почти полгода эта парочка рыскает по отелю в поисках неведомого клада. Рассказывая о Кузьме и пропавшем Илларионове, я пристально смотрела на Константина, но на лице его не дрогнул ни один мускул и понять знает ли он, что случилось с управляющим или нет, я не смогла. Столь же непроницаемым он был, когда я рассказывала об Анне и разговоре с ней, о содеянном Аббасовым.

О заговоре против Тимура и злодее-Юсуфе, как и о блуждающем по отелю Ромке, я промолчала.

Рассказ мой вызывал у Константина большой интерес. Внимательно выслушав, он еще с полчаса мучил меня все возможными вопросами и уточнениями. При этом, ничто не подсказывало мне в чем именно его интерес и какого отношение в сим событиям.

Поняв, что размышлениям своим он будет предаваться в моем номере, я тяжко вздохнула и притихла. Но повисшая тишина давила, а терпение иссякло быстро. И я сказала робко:

– Я бы могла быть более полезной, если ты хотя бы намекнул, чего хочешь.

– Тебе и так цены нет.

– Супер. С такой-то ценностью глядишь и до понедельника доживу.

– Мне не нравиться твой настрой. Нужно быть оптимистичнее.

– Мой оптимизм в одной могиле с Ивановым. Или где он там сейчас гниет?

Константин резко подался вперед. Схватил меня за руку и дернул на себя. Я успела лишь тихо пискнуть и тут же оказалась прижатой к постели его телом.

В страхе сердце билось так сильно, что вполне могло проломить ребра. Дышать я перестала вовсе. Вырваться не было ни единого шанса – слишком неравны силы.

Инстинктивно понимая, что любое сопротивление лишь спровоцирует его, я замерла. Будто натянутая до предела струна я осталась без движения. Вся моя надежда на его ошибку.

Вопреки самым жутким моим страхам, в нападение Константин не перешел. Оперся на локоть и внимательно всматривался в мое лицо. Его дыхание скользило по моей коже. Тепло тела стало моим теплом.

Он бережно убрал пальцами упавшую мне на глаза прядь волос. Словно пытаясь что-то прочесть, нахмурился. Произнес тихо немного хрипло:

– Ты очень красива. Просто загляденье. Умна, чиста, еще во что-то веришь. Надо же было тебя встретить сейчас…так не вовремя.

Едва слышно, пересохшими губами, я прошептала:

– Отпусти меня, пожалуйста…Я никому ничего не скажу.

А он ответил искренне и грустно:

– Не могу. Слишком поздно. Ты в игре и единственный способ выйти из нее – довести до конца. Это как в самолете – на полпути не сойти.

– Я не смогу, я не…

– Все получится. А теперь подумай, не забыла ли ты что-то рассказать мне о вчерашней ночи?

Его рука оказалась под моей футболкой. Мурашки побежали по коже. Но не было в них ни истомы, ни трепета, один лишь ужас. Комната наполнилась желанием и страхом.

– Я рассказала все.

– Все-все?

– Да.

– И об убийстве Иванова?

– Да.

– Маленькая лгунья, – хмыкнул он и легонько прикусил мочку моего уха. – Не боишься, что я рассержусь и проучу тебя как следует?

– Пожалуйста, отпусти меня, – теряя остатки мужества просила я, чувствуя, как его руки шарят по моему телу.

– И что ты дашь мне взамен? Что можешь предложить?

– Мне не чего тебе предложить. И я не лгу. Пожалуйста…

Не сдержалась. Прикрыла веки и отвернулась, закусила до крови губы, чувствуя, как слезы обожгли виски. Он резко отстранился. Отпустил. Откатился в сторону. Но сбежать я не попыталась, знала – это всего лишь иллюзия. Он ослабил хватку, но не спустил меня с цепи. Перевернулась на бок и попыталась унять ненужную дрожь. Сил осталось на один глоток.

Константин остался совсем рядом, но все же достаточно далеко, чтобы я вновь смогла дышать.

Дав мне немного времени, чтобы прийти в себя, он заговорил:

– Знаешь, я подумал и решил – ты права. Нам надо больше доверять друг другу. Ты мне не лжешь. Я тоже откровенен. Если будешь умницей, то доживешь не только до подельника, но и до глубокой старости. Ты ведь будешь умницей?

Константин прищурился, а я отчаянно закивала. Он одарил меня улыбкой и, заботливо взбив подушку, протянул мне:

– Подложи под спину, так удобнее.