Не то место, не то время

Перед глазами возникла и не желала исчезать страшная картина. Расползающееся кровавое пятно, бездыханное тело. Собрав всю волю в кулак, я заставила себя прислушаться к словам Ромки. Рассказ его особо впечатляющим не выглядел. Ибо последняя встреча с Ивановым заключалась в том, что гость заказал экспрессо и десерт, расплатился и простился.

Будь я ученицей пятого класса школы, вполне могла бы получить «отлично» или хотя бы «хорошо» за свое повествование. Словно стих, с должной интонацией и грамотно расставленными паузами, я слово в слово пересказала то, что велела мне Инесса. Константин выслушал с большим вниманием, задал несколько уточняющих вопросов. Никто не смог бы и помыслить, что он отлично знает, что ему лгут. Более того, сам охотно поддерживает этот спектакль.

Слушая меня с напряжением, Инесса заметно приободрилась, когда мой монолог был окончен. Осмелев, развела руками и, обращаясь к Константину, сказала:

– Как я и говорила, мы проводили гостя со всем подобающим вниманием. После отъезда в его номере не осталось ни личных вещей, ни каких-либо…намеков на то, что могло произойти несчастье. Господин Иванов покидал отель в хорошем расположении духа и прекрасном самочувствии. Если же ваши опасения не напрасны и с ним действительно случилась беда, то нам очень жаль. Мы искренне сочувствуем родным и близким. Но «Коко» не имеет к этому ни малейшего отношения!

– Родные близкие вам очень признательны за сочувствие, – усмехнулся Константин. – Мне же оно без надобности. Я хочу свои деньги назад. И в ваших интересах сделать так, чтобы они нашлись как можно скорее. С Ивановым или без оного.

Сказать, что Инесса испугалась – не сказать ничего. Страх исказил ее черты до неузнаваемости. Но она продолжала хранить молчание, словно превращенная в камень. У Кузьмы же нервишки сдали. Вскочив с места, он рявкнул:

– Да кто ты такой?! Да я тебя…

Закончить мысль Рудзенко не успел. Взмахнув безвольными руками, он рухнул на пол и захрипел. Лицо его покраснело, исказилось судорогой. Наблюдая за этой картиной в ужасе, я не сразу осознала, что виновником его падения стал Константин.

Одним единственным мастерским ударом он лишил противника не только желания хамить и возражать, но и способности двигаться на довольно длительное время. А я, признаться, даже не успела толком заметить, как он поднялся и вновь вернулся в кресло.

Инесса даже шага в сторону поверженного супруга не сделала. Смотрела за скрючившимся от боли Кузьмой со смесью брезгливости и злости.

К Константину же обратилась подчеркнуто вежливо, без напускной слащавости:

– Мы сделаем все, что от нас зависит. Абсолютно все.

– Иначе и быть не может. Ведь вы же не хотите, чтобы Борис Михайлович расстроился?

Кем бы ни был неведомый мне Борис Михайлович, но, очевидно, что одно его имя вызывало у Инессы лютый страх. Она испугалась настолько, что даже не попыталась оставить последнее слово за собой. Всех ее сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть в знак согласия.

Константин покинул кабинет в глубочайшей тишине. Не сговариваясь, я и Ромка тоже поспешили убраться побыстрее.

Незаметно подмигнув мне, Константин направился к лифту, мы же поспешили в сторону бара. И только заперевшись в кладовке, смогли перевести дух. Но и здесь, не рискнули говорить в открытую, предпочтя едва слышно шептаться:

– Что это было?

– Похоже, у дяди кто-то что-то спер, – пожал плечами Ромка.

– Мы то здесь причем?

– «Причем» быть необязательно. Достаточно просто находиться в отеле.

– Тебе не кажется, что мы вляпались во что-то очень скверное?

– Разве у тебя еще остались сомнения?

– Этот Иванов… Ты действительно не видел его в ночь…исчезновения?

– Действительно. Я ведь только на игру прихожу. Наверху, в номерах, мне делать нечего. А он в зал не спускался.

– Вот именно! А Инесса позволила ему остаться в отеле. Почему?

– Будет лучше, и безопаснее, если подобные вопросы ты оставишь при себе, – поморщился Ромка. – Все, что здесь происходит тебя не касается. Твое дело маленькое: подай-принеси, получи расчет. И не более.

С умными советами Ромка запоздал. Я уже вляпалась по самое не хочу. Посмотрев на него недовольно, спросила:

– Неужели каждую игру происходит подобное?

– Нет, – сказал он уверенно. –Все остальные игры, на которых я работал, проходили без проблем. То есть, игроки…кому-то везло, кому-то – нет. Кто-то проигрыш воспринимал с достоинством, кто-то – нет. Но это нормально. А подобной ерунды не было.

– А игра, что была по весне? Что тогда пошло не так?

Ромка нахмурился. Он явно что-то знал, но говорить не собирался. Посмотрел на меня не добро и наставительно (оттого особенно раздражающе сказал):

– Уля, прекрати лезть не в свое дело. К концу недели все игроки разъедутся, ты забудешь обо всем, как о страшном сне. Умерь свое любопытство – «Коко» не то место, где любознательность в цене. Скорее, за нее снимут голову.

Я собралась возразить и вновь попытаться вызнать у Ромки что-то полезное. Но он закатил глаза к потолку, демонстрирую свое отношение к моему уму, и не дав мне шанса, удалился. И из подсобки, и из отеля.