Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла

Имя Раффлс стало нарицательным, а образ джентльмена-вора — воплощением конца викторианской эпохи. В нем сочетаются респектабельность и презрение к закону (интересно, что имя героя Джастис — Justice — по-английски значит «справедливость, правосудие»). Раффлс вхож в высший свет благодаря своим достижениям в крикете (он играет за «Джентльменов Англии»), что служит прикрытием для «деликатных поручений, сопряженных с некоторым риском».

Разделение на «джентльменов» (любителей) и «игроков» (профессионалов) характерно для крикета и для английского общества в целом, где любительское отношение к делу отождествляется с принадлежностью к избранному классу. Раффлс — любитель и в игре, и в неблагородном деле взлома, как неоднократно подчеркивает сам герой. И движет им не только прозаическая жажда наживы, но и спортивный интерес. В поздних рассказах Хорнунга (сборник 1905 года «Вор в ночи») Раффлс опустится до роли «профессионального» вора. Ну а пока его друг Банни искренне верит, что они вновь станут честными людьми. Вот только заработают пару тысяч фунтов!

Рассказ «Владелец всегда прав» был опубликован в 1898 году в сборнике «Взломщик-любитель».

Е. W. Hornung. Nine Points of the Law. — The Amateur Cracksman, 1898.

Оригинальное название рассказа — «Nine Points of the Law» — представляет собой слегка видоизмененную часть фразы «Possession is nine-tenth of the law», т. е. закон в девяти случаях из десяти на стороне того, кто физически владеет вещью, иначе говоря, владение имуществом почти равносильно праву на него.

Э. У. ХОРНУНГ

ВЛАДЕЛЕЦ ВСЕГДА ПРАВ

Ну и что вы об этом думаете? — спросил Раффлс. Прежде чем ответить, я еще раз прочитал объявление в последней колонке «Дейли телеграф». Оно гласило: «Награда в две тысячи фунтов. Вышеуказанную сумму может заработать тот, кто выполнит деликатное поручение, сопряженное с некоторым риском. Просьба отвечать телеграммой по адресу: Надежность, Лондон».

— Думаю, что более странного объявления не видел свет!

Раффлс улыбнулся:

— Вы преувеличиваете, Банни. Хотя, согласен, оно довольно необычно.

— Вы только взгляните на сумму!

— Сумма и вправду немалая.

— А «деликатное» поручение, а риск!

— Да, ничего не утаили, надо отдать им должное. Но интереснее всего — требование присылать телеграммы на телеграфный адрес. Тот, кто придумал это, очень неглуп и играет по-крупному. Он разом отсекает миллион кандидатов, у которых денег хватит лишь на почтовую марку. Мой ответ обошелся мне в целых пять шиллингов.

— Вы что же, ответили на объявление?

— Разумеется, — сказал Раффлс. — Лишние две тысячи фунтов никогда не помешают.

— Вы подписались своим именем?

— Собственно… нет, Банни. Я нюхом чую: дело интересное, незаконное, а я, как вы знаете, весьма осторожен. Пусть пишут на имя Хики, 38, Кондуит-стрит, для передачи мистеру Гласспулу. Хики — мой портной. Отправив телеграмму, я зашел к нему и предупредил. Он обещал, как только придет ответ, передать его мне с посыльным. Слышите? Должно быть, это он.

Раффлс выбежал из комнаты, едва услышав двойной стук во входную дверь, и тут же вернулся, держа в руках вскрытую телеграмму. Ему явно не терпелось поделиться новостями.

— Представьте себе, Надежность — это тот самый Адденбрук, адвокат полицейского суда, и он хочет видеть меня немедленно!

— Так вы его знаете?

— Не лично. Надеюсь, он меня не знает. Это он получил шесть недель за сомнительное участие в деле Саттона-Уилмера. Все удивлялись, как его не лишили права практики. Тем не менее он процветает, и любой прохвост, которому нужен адвокат, обращается к Беннетту Адденбруку. Пожалуй, только он мог осмелиться дать подобное объявление, не вызывая подозрений. Это в его духе. Но будьте уверены: здесь что-то нечисто. И вот что странно: я сам давно решил в случае необходимости прибегнуть к услугам Адденбрука.

— Так вы идете к нему?

— Сей же час, — ответил Раффлс, чистя шляпу. — А вы пойдете со мной.

— Но я зашел, чтобы вытащить вас на обед.

— Вы пообедаете со мной после встречи с этим господином. Пойдемте, Банни, а по дороге мы придумаем вам имя. Меня зовут Гласспул, и только попробуйте об этом забыть.

Мистер Беннетт Адденбрук держал внушительных размеров контору на Веллингтон-стрит, в районе Стрэнда. Когда мы приехали, его не было: отлучился «ненадолго по делам в суд». Не прошло и пяти минут, как появился бодрый, свежий, решительный человек, с виду очень уверенный в себе, даже дерзкий. Его черные глаза расширились от удивления, стоило ему увидеть Раффлса.

— Мистер… Гласспул? — вскричал адвокат.

— Да, это мое имя, — сухо, с вызовом ответил Раффлс.

— Но не на поле! — хитро заметил его собеседник. — Дорогой мой сэр, я так часто видел, как вы брали викет[81], мне ли вас не узнать.

На мгновение показалось, что Раффлс сейчас съязвит. Но он просто пожал плечами и улыбнулся, а потом цинично рассмеялся.

— Так, значит, на этот раз вы меня выбили? Что ж, тут и объяснять нечего. Я назвался другим именем, поскольку не хотел, чтобы все знали о моих стесненных обстоятельствах. Мне нужна эта тысяча фунтов, вот и все.