Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла

— Две тысячи, — поправил его адвокат. — А человек, который подписался вымышленным именем, как нельзя лучше мне подходит, так что на этот счет не беспокойтесь. Однако речь идет о деле конфиденциальном, сугубо личного характера.

Тут он пристально посмотрел на меня.

— Именно, — отозвался Раффлс. — Кажется, вы упоминали о некотором риске?

— Да, дело сопряжено с риском.

— В таком случае три головы лучше, чем две. Я уже сказал, что мне необходима эта тысяча фунтов, вторая нужна моему другу. Нам обоим чертовски нужны деньги, и мы либо беремся за это вместе, либо не беремся совсем. Вас интересует его имя? Думаю, стоит сказать все как есть, Банни.

Мистер Адденбрук удивленно приподнял брови, взглянув на мою визитную карточку, побарабанил по ней пальцами и смущенно улыбнулся:

— Признаюсь, я в затруднении. Кроме вас, никто пока мне не ответил. Те, кто может позволить себе длинные телеграммы, не бросаются на объявления в «Дейли телеграф», с другой стороны, я не ожидал, что отзовется кто-то вроде вас. Честно говоря, я не уверен, что вы — джентльмены, состоящие в лучших клубах, — мне подходите. Я скорее предполагал увидеть… мм… джентльменов удачи.

— Мы вам подойдем, — заверил его Раффлс.

— Но вы ведь чтите закон?

Его черные глаза лукаво блеснули.

— Мы не профессиональные мошенники, если вы это имеете в виду, — улыбнулся Раффлс. — Но когда приходится туго, мы готовы на многое ради тысячи фунтов на человека, правда, Банни?

— На все, — пробормотал я. Адвокат забарабанил пальцами по столу.

— Я скажу, что от вас требуется. Вы можете отказаться. Дело это незаконное, хотя и правое. Придется рискнуть, за что мой клиент и платит. В случае провала он все равно заплатит за попытку; считайте, что деньги у вас в кармане, если вы согласитесь. Мой клиент — сэр Бернард Дебенхэм из Брум-холла, Эшер.

— Я знаком с его сыном, — вставил я. Раффлс мог бы сказать то же самое, но промолчал и искоса неодобрительно посмотрел на меня. Беннетт Адденбрук повернулся ко мне:

— В таком случае вы имеете честь знать одного из самых отъявленных повес в городе и виновника всевозможных неприятностей. Раз вы знакомы с сыном, вероятно, вы знаете и отца, по крайней мере, слышали о нем; тогда нет нужды объяснять вам, что он весьма своеобразный человек. Живет один в окружении своих сокровищ и не подпускает к ним никого. Говорят, у него лучшее собрание картин на юге Англии, хотя трудно судить о том, чего никто не видел; он коллекционирует картины, скрипки и мебель и известен как большой оригинал. Нельзя не признать, что по отношению к сыну он повел себя крайне странно. Многие годы сэр Бернард оплачивал его долги, как вдруг недавно, без малейшего предупреждения, не только отказался улаживать дела с кредиторами, но и вовсе лишил его содержания. Я расскажу вам, что случилось, но прежде хочу напомнить, что я выступал адвокатом молодого Дебенхэма год или два назад, когда он попал в переделку. Я тогда все уладил, и сэр Бернард щедро мне заплатил. Больше я с ними не виделся — до прошлой недели.

«Пойдемте, Банни, а по дороге мы придумаем вам имя».

Адвокат придвинулся поближе к нам.

— Во вторник на прошлой неделе я получил телеграмму от сэра Бернарда с просьбой приехать незамедлительно. Он ждал меня у дома. Ни слова не говоря, он отвел меня в картинную галерею, отпер замок, поднял шторы и все так же молча указал на пустую раму. Долго я не мог вытянуть из него ни звука. Наконец он сказал, что у него похитили одну из самых редких и ценных картин в Англии, да и в мире: подлинник Веласкеса. Я проверил, и, кажется, это действительно правда: портрет инфанты Марии Терезы считается одной из величайших работ мастера, он уступает только ватиканскому портрету одного из пап, — по крайней мере, так мне сказали в Национальной галерее, где об этой картине знают все. Если им верить, она практически бесценна. А молодой Дебенхэм продал ее всего за пять тысяч фунтов!

— Хорош, нечего сказать, — усмехнулся Раффлс.

Я поинтересовался, кто же приобрел картину.

— Один политик из Квинсленда по имени Крэггс: достопочтенный Джон Монтегю Крэггс, член Законодательного совета, — таков его полный титул. Разумеется, в прошлый вторник мы еще не подозревали о его существовании, мы даже не были уверены, что молодой Дебенхэм украл картину. Но в понедельник вечером он приехал к отцу просить денег, получил отказ и, очевидно, решил таким образом поправить свои дела; он грозился отомстить — и отомстил. Когда я отыскал его в городе во вторник вечером, он совершенно бесстыдно признался во всем, однако не сказал, кому продал полотно. До конца недели я пытался выяснить имя покупателя и наконец выяснил — на свою голову! С тех пор так и бегаю по два раза на день из Эшера в «Метрополь» к нашему австралийцу. Чего только не пробовал: угрозы, посулы, мольбы, увещевания — все без толку!

— Но ведь здесь все просто. Продажа незаконна. Вы можете вернуть ему деньги и принудить отдать картину.