Не только о театре

Не менее значительным для определения морального облика автора являются и его высказывания об окружавших его людях. Мы должны со всей решительностью предостеречь начинающих мемуаристов от соблазнительной возможности сводить в своих воспоминаниях личные счеты, особенно с лицами, которым не удалось дожить до радостного дня выхода в свет данных мемуаров.

Особенно внимательны к этому правилу должны быть деятели искусств, науки, политики — областей, в которых часто возникает полемика, несогласие с критикой, спорные взгляды и пр.

Проявляя великодушие к своим былым противникам, автор мемуаров располагает на крайний случай двумя мощными орудиями для защиты своих убеждений, прав и позиций, а именно: предисловием и приложениями.

Предисловие к вашим воспоминаниям должен писать человек авторитетный, способный в императивной форме указать читателю на то, как он должен принимать ваш труд.

И если авторитетный человек заявит, что перед нами труд крупнейшего, значительнейшего ..................... (проставить) нашего времени, что его работы в области ..................... (проставить) ознаменовали собою начало новой эпохи в этой области, что подобно Ньютону (Микеланджело, Бетховену, Толстому, Станиславскому, Эйнштейну, Эйзенштейну и др. — ненужных зачеркнуть), автор мемуаров дерзновенным проникновением и т. д. и т. п., то вы можете придерживаться самого скромного тона в мемуарах, дело уже сделано без вас.

Разумеется, автор предисловия может также по вашей просьбе мимоходом уничтожить всех тех, кто не рассмотрел вовремя ваших достижений. И пусть это делает он, нелицеприятный и безжалостный, а не вы.

Приложения, помещаемые обычно в конце книги, дают вам возможность умело выбранными беспристрастными документами, ничего к ним не добавляя от себя, показать читателю, какой вы молодец и какие подлецы те, кто когда-либо с этим не был согласен.

Особенно охотно используются приложения некоторыми западными военными мемуаристами, которым удается набором географических карт, копий приказов, донесений и рапортов доказать, что победы они одержали благодаря своим дарованиям, а поражения понесли по вине окружавших их бездарностей.

Опыт таких генералов еще недостаточно использован, почему мы здесь и остановились на нем.

В частности, нам думается, что руководители некоторых крупнейших наших театров, переживающих длительный творческий застой, могли бы в будущем, отчитываясь за современный нам период, использовать этот опыт объяснения поражений (если на победах не придется вообще заострять внимание читателей), помещая в приложениях списки непоставленных пьес, наиболее значительные приказы по театру, протоколы заседаний Художественного совета и другие документы, подтверждающие превосходство стратегии и тактики этих мощных организмов над всеми прочими.

Для будущих историков театра такие тщательно и своевременно изданные материалы, со справками, именными указателями, тщательно проверенной хронологией непоставленных спектаклей, с обильной иконографией, будут огромным подспорьем.

Уже сегодня мы наблюдаем, насколько быстрее и прочнее входят в историю лица и учреждения, которые сами заботятся о фиксации своей деятельности или бездеятельности — в общем своего существования, чем те, кто, в погоне за новыми творческими достижениями, пренебрегают этой заботой.

Указанный выше метод является, быть может, высшей формой применения мемуарного искусства, потому что в этом случае мемуары не столько подводят итог полезной деятельности, сколько вовсе заменяют ее.

Все же приходится оговориться, что этот способ замены новой продукции воспоминаниями и рассуждениями, доступен не всем гражданам, а лишь тем, у кого были знаменитые предки, прославившиеся своими достижениями. Из уважения к этим предкам читатель снисходительно воспринимает безделие их наследников.

Вероятно, некоторые особенности устройства человеческой натуры привели к тому, что громадное большинство воспоминаний посвящено удачам, достижениям или хотя бы неудачам, но в борьбе за правое дело.

Таким образом, читающее население имеет больше возможностей ознакомиться с психологией правильно мыслящих людей, с развитием честной, прогрессивной мысли.

Вместе с тем изучение ошибочных взглядов, порочной практики, изучение тупости, глупости, невежества, жестокости, не доставляя, быть может, нам удовольствия, было бы также не менее полезно, хотя бы с точки зрения профилактической.

С громадным интересом мы читали недавно трехтомные воспоминания ярого монархиста графа Витте. Для всякого, интересующегося историей общественной жизни последних десятилетий Российской империи, подробное изложение умным царедворцем своих чудовищных взглядов оказалось чрезвычайно интересным и назидательным.

Тем более полезно было бы прочитать такие же искренние и убежденные воспоминания людей, ошибавшихся уже в наше советское время.

Сколько принесло бы нашему литературоведению солидное мемуарное сочинение видного критика N «Как я травил Маяковского» или музыковеда Z «Мои попытки уничтожить Шостаковича».