Не тот, кем кажется (СИ)

Малфой прикусил губу и поспешил спрятаться за уже опустевшей кружкой. Чёртов Поттер, ну почему он такой? Он же сам не понимает то, что делает и что говорит и как это влияет на Драко! Малфой никогда ещё не был так благодарен своим ненавистным зельям, как сейчас. Страшно было даже предположить, чем бы сейчас несло от гордого наследника древнего чистокровного рода, если бы не все эти отвратительные настойки. Хотя и гадать не нужно — от Драко пахло бы восторгом, благодарностью, восхищением и, будь всё проклято, щенячьей влюблённостью. От него пахло бы омегой, готовой полностью вручить себя в руки одному единственному альфе.

Но Поттер не знал этого и не чувствовал. Он беззаботно улыбался, хрустел новой порцией гренок и прихлёбывал пиво. А Драко сидел напротив и был готов на любое, даже самое сумасшедшее предложение этого идиота.

— Прости, Поттер, мне пора. — Драко резко поднялся, даже не глядя на ошарашенного героя и чуть ли не бегом понёсся через зал, совершенно забыв о деньгах за свое пиво.

*

Гарри ещё час сидел в баре, не притрагиваясь больше ни к пиву, ни к гренкам. Он задумчиво глядел на то место, где ещё недавно сидел Малфой и раз за разом гонял в голове этот вечер. Драко был осторожный, пугливый и агрессивный, как маленький дикий хорёк. И тем ценнее казался каждый раз, когда он соглашался на что-то, принимал, открывался.

Он и сам не ожидал, что этот вечер получится таким замечательным. Так же, как не ожидал, что с Драко на самом деле окажется настолько интересно. Нет, он, конечно же, не врал Малфою там, в атриуме, но он и не ожидал, что интерес окупится сторицей и только разгорится пуще прежнего. Малфой не лез за словом в карман, был остроумен, ехиден и обаятелен. Он ни словом, ни делом не уступал Поттеру, даже не допускал мысли о том, чтобы лебезить перед героем, не пытался его наставлять, чего-то требовать или что-то навязывать, как начала делать большая часть его бывших школьных друзей. У них с Малфоем нашлось на удивление много общих интересов и одинаковых взглядов на те или иные вопросы.

А ещё Драко был по-настоящему красив. Гарри украдкой любовался его точеными чертами лица, изящной фигурой и красивыми, длинными пальцами. Когда он усмехался в его обычно холодных глазах плясали заразительные огоньки, а редкий смех казался бархатным и обволакивающим. Поттер сейчас не мог представить, что когда-то смех Малфоя его злил.

За этот вечер Гарри не меньше пяти раз делал попытки прикоснуться к Драко. Не к плечу, через одежду, а как тогда, на приеме — дотронуться до голой кожи и, быть может, снова почувствовать тот многообещающий запах омеги? Верить в это было глупо и наивно. Скорее всего, там, в толпе, о Малфоя просто успел кто-то потереться и это был вовсе не его запах. Кто бы, в конце концов, в своем уме стал бы специально прикидываться скучной бетой? Кто бы сам выбрал эту пресную жизнь сухаря, когда за такого красивого, умного и амбициозного омегу совершенно точно разразилась бы настоящая борьба?

Да если бы только Драко был омегой, Гарри первый бы принял участие в этой схватке. Это сложно было признавать, но Малфой был… лучшим. И он был бетой.

Гарри вздохнул и без аппетита откусил от заказанной для него Драко гренки. Что ж, пусть бета. Общаться им с Малфоем это не мешает, а Драко оказался слишком интересным, чтобы отказаться от него хотя бы в качестве друга.

А там будет видно.

*

За квиддичным матчем в следующую субботу была совместная игра через неделю, в пятницу. А между ними была еще парочка совместных обедов. После игры с двумя ловцами и одним снитчем было несколько вечерних посиделок в барах, приглашение Поттера на гоночные соревнования на скоростных метлах и снова обеды. Драко обернуться не успел, как Поттер стал Гарри, а встречи с Гарри стали незаменимым атрибутом каждой недели, если не почти каждого дня.

У Малфоя не было никаких идей на счёт того, что от него хочет Поттер. Первое время он ещё ломал над этим голову, а потом бросил это гиблое дело и решил просто получать удовольствие. Тем более, что удовольствия от каждой встречи с Гарри было больше, чем можно было бы представить и хотелось бы признавать. Малфой не мог сказать, что его чувства прогрессируют только потому, что прогрессировать им было некуда. Своё отношение к Гарри было ему совершенно ясно и хорошо известно. И спасать положение было поздно. Уже несколько лет как.

Иногда, когда в очередной раз приходило время пить зелья, Драко замирал над бутылочкой, задумчиво болтая ею перед глазами. С каждым днём искушение отказаться от препарата и предстать перед Поттером соблазнительной омегой было всё больше. И каждый же день Малфой всё больше и больше презирал себя за эти сучьи мысли. Вот только злиться и обвинять Поттера уже не получалось.