(Не) твоя жена

Замечаю, как Эмин всматривается вдаль, словно не слышит нас. Он разглядывает толпу и сжимает челюсть. Его настроение меняется, это чувствуется на ментальном уровне. Леван оборачивается. Возникает пауза. Из толпы выделяется девушка, которая идет к нам. Молодая блондинка. Кожа белая, словно фарфоровая, хрупкая, тонкая, красивая, с выразительными глазами и яркими пухлыми губами. Стильная, в закрытом черном платье. Не совсем уместный наряд для свадьбы. Но, будь моя воля, я бы тоже надела траур в этот день. Они хоронят мою свободу.

— Леван! — вдруг отмирает Эмин и глубоко втягивает воздух. Больше моему мужу ничего не нужно говорить, Леван все понимает и идет навстречу девушке. Перехватывает ее возле нашего стола, хватает за руку и разворачивает назад. Он делает это грубо, явно против воли блондинки. Она оборачивается и кидает на меня взгляд полный ненависти. Словно желает мне смерти.

— Кто это? — спрашиваю Эмина. Он поворачивается ко мне, с минуту молчит, внимательно осматривая, словно думает над ответом.

— Та, которая не должна тебя беспокоить, — неопределённо отвечает и отворачивается. Поворачиваюсь к залу, но Левана и блондинки уже нет. Становится не по себе, но это не самое худшее, что происходит в этот день.

Дальше Эмин уходит к гостям и долго общается с разными людьми, словно это не свадьба, а деловая встреча. Но мне так даже легче, его близость давит.

Рассматриваю гостей и замечаю, что моя мама разговаривает с Екатериной. Они явно обсуждают меня, кидая взгляды. Отпиваю воды, прикрывая глаза. Я устала, фата тянет волосы, платье сковывает, туфли жмут, хочется освободить себя от этого наряда, а лучше сжечь его. Душно, от гула голосов и громкой музыки болит голова. Поднимаюсь с места, чтобы спрятаться от этого хаоса в туалете. Застываю, когда слышу, как ведущий объявляет первый танец молодых. Свет гаснет, софиты на потолке освещают центр зала. Вздрагиваю, когда чувствую, как Эмин подхватывает меня за талию и ведет в центр.

— Я не умею танцевать, — шепчу ему, ощущая, как кружится голова.

— Еще одно правило, малыш, — шепчет мне на ухо. — Ты мне не лжёшь, никогда. Ложь всегда влечет за собой кару, — похоже на красиво завуалированную угрозу. — Я всегда знаю больше, чем тебе кажется, не пытайся меня обмануть.

Он выводит меня в центр зала, перехватывает руку, ставя в позу для вальса, дергает на себя сильнее, вжимая в свое сильное тело. Музыка. Я знаю эту песню. Очень красивая. До этого момента я ее любила. Эмин сам прекрасно танцует, он ведет меня, и все, что мне остается, – это быть ведомой. Мы кружимся в вальсе, смотря друг другу в глаза. Я не знаю, что он читает в моих глазах, но в его черной бездне мой приговор. У этого чудовища очень необычные глаза: черные-черные, без крапинок, зрачок почти сливается с радужкой. Там чёрный огонь, горячий, жалящий, адский и одновременно ледяной. Самое страшное, что эта черная бездна засасывает и не отпускает…

Музыка заканчивается, мы останавливаемся, зал взрывается аплодисментами. А я пытаюсь отдышаться и сглатываю ком в горле. Уже поздно, еще пара часов, и настанет ночь, а я жутко ее боюсь. Не позволю к себе прикоснуться. Лучше умереть.

* * *

Я совсем не рада, что наша свадьба закончилась, хоть и жутко устала.

В большой черной машине мы едем в мой новый дом. Эмин рядом, он снял пиджак, расстегнул ворот рубашки и вальяжно расположился на сиденье, закинув голову на спинку. Дышит равномерно, словно спит, но я знаю, что нет. Чувствую сильную слабость и легкое головокружение.

Хочется все с себя сорвать, смыть этот день и упасть на кровать. Только кровать будет не моя. Внутри все сводит от этой мысли.

Едем мы довольно долго, около получаса. Укачивает. Но я стараюсь не засыпать. На несколько секунд машина тормозит возле шлагбаума в коттеджный посёлок, а потом выезжает на тихую освещенную улицу, состоящую из больших особняков.

Огромные ворота открываются, как только мы к ним подъезжаем. Натягиваюсь, как струна, рассматривая большой дом, облицованный белым камнем. Ночью в свете высоких фонарей дом кажется величественным, холодным, как, собственно, и хозяин.

Машина тормозит возле главного входа. Водитель покидает внедорожник. Эмин выходит первый, а я не спешу.

Я не хочу в этот дом.

Здесь все чужое.

Дверь с моей стороны открывается, мой муж подает мне руку. Секунды медлю и выхожу сама, игнорируя его ладонь. Эмин ухмыляется, качает головой и взмахивает рукой, пропуская меня вперед. Он открывает передо мной дверь, подталкивая, вынуждая войти в большой холл. Здесь все иначе – очень тёплая обстановка в восточном стиле.

— Добро пожаловать домой, — Эмин разводит руками. — Сегодня я устал, завтра мама покажет тебе дом. Ты теперь здесь хозяйка.

— Спасибо, не нужно мне таких привилегий.

Понимаю, что лучше замолчать, но я так устала и не могу себя контролировать.

— А ты, малыш, решила все-таки повоевать? Неправильная тактика. Глупая ты еще, — уже резко кидает он мне. — Пойдем, я покажу тебе нашу комнату, — хватает меня за руку и буквально тащит за собой вверх по лестнице с резными перилами.