Не учите меня жить !

Идти к доктору Торнтону мне смертельно не хотелось, и не только из-за того, что он давно выжил из ума от старости. Я знала, он считает всех в нашей семье ненормальными. Ему уже приходилось лечить меня от депрессии. К тому же Питер лет в пятнадцать откопал где-то медицинскую энциклопедию и свято уверовал в то, что страдает всеми болезнями, о которых прочел. Мама каждый божий день таскала его в больницу по мере того, как он со страстью истого ипохондрика в алфавитном порядке находил у себя один недуг за другим, демонстрируя симптомы абсцессов, агорафобии, акне, болезни Альцгеймера, ангины и афтозного стоматита, пока, наконец, кто-то не приструнил его. Даже акне, или, проще говоря, юношеские прыщи, оказались ненастоящими. Хотя агорафобия, пожалуй, была: после крупного разговора с мамой он некоторое время вообще не выходил из дому.

Народу в приемной было, как перед Страшным судом: люди буквально сидели друг у друга на головах. Дети дрались, мамаши на них орали, старички надрывно кашляли.

Когда наконец меня удостоили аудиенции у Его Целительской светлости, он полулежал за столом, измученный и сердитый, готовясь немедленно выписать очередной рецепт.

- Чем могу служить, Люси? - устало спросил он.

Я знала, что это значит на самом деле: "Помню тебя, ты одна из этих чокнутых Салливанов. Так что? Опять у вас кто-то спятил?"

- Я не из-за себя пришла, - неуверенно начала я.

Он тут же заинтересовался и с надеждой спросил:

- Из-за подруги?

- Вроде того, - согласилась я.

- Она думает, что беременна? - продолжал доктор Торн-тон. - Угадал?

- Нет, вовсе не...

- Таинственное недомогание? - нетерпеливо перебил он.

- Нет, ничего подобного...

- Болезненные месячные?

- Нет...

- Уплотнения в груди?

- Нет, - чуть не рассмеялась я. - Правда, ко мне это отношения не имеет. Я пришла из-за отца.

- Ах, вон что, - раздраженно буркнул он. - Ну, а сам он где? Нельзя же осмотреть пациента заочно. Я виртуальных диагнозов не ставлю.

- Простите, что?..

- Надоело, - взорвался он. - Надоели эти мобильные телефоны, Интернеты, компьютерные игры, виртуальные сражения. Никто из вас не хочет делать ничего настоящего!

- Э-э-э, - проблеяла я, от шока не зная, как ответить на этот выпад против технического прогресса. Пожалуй, с нашей последней встречи доктор Торнтон стал еще эксцентричнее.

- Все вы думаете, что ничего делать не надо, - громко продолжал он. Лицо у него побагровело. - Думаете, можно сидеть дома среди модемов и компьютеров и считать, что живете и вовсе не обязательно отрывать от кресла ленивую задницу, чтобы вступить в контакт с себе подобными. Посылаете мне ваши симптомы электронной почтой, верно?

Врач, исцелися сам, подумала я. Мне казалось, доктор Торнтон сходит с ума.

Потом его боевой пыл угас столь же внезапно, как и разгорелся.

- Так что там у твоего отца? - опять сникнув за столом, вздохнул он.

- Мне не очень ловко об этом говорить, - застеснялась я.

- Почему?

- Ну, он сам не считает, что у него проблемы со здоровьем... - издалека начала я.

- Если он сам не считает себя больным, а ты с ним не согласна, то проблемы у тебя, а не у него, - оборвал меня доктор Торнтон.

- Нет, послушайте, вы не поняли...

- Отлично понял, - перебил он. - У Джемси Салливана все в порядке. Если бросит пить, будет как новенький. А может, и не будет, - добавил он, будто споря с самим собою. - Одному богу известно, что у него творится с печенью. Если она еще есть.

- Но...

- Люси, ты отнимаешь у меня время. Там, за дверью, полно больных настоящих больных, которым нужна моя помощь. А я, вместо того чтобы заниматься ими, вынужден отбиваться от женщин из семьи Салливан, которые ищут лекарство для человека, твердо решившего допиться до смерти.

- Каких еще женщин из семьи Салливан? - спросила я.

- Тебя. Твоей мамы. Она отсюда не вылезает.

- Правда? - удивилась я.

- Ну, пожалуй, если уж к слову пришлось, уже несколько дней я ее не видел. Она, что ли, прислала тебя?

- Гм, нет...

- Почему? - насторожился он. - В чем дело?

- Она бросила папу, - ожидая сочувствия, сказала я.

Но он только рассмеялся. Или закашлялся. Он вообще вел себя довольно странно.

- Значит, наконец решилась, - выдохнул он. Я удивленно смотрела на него, склонив голову набок, и не могла понять, что с ним. И что он имел в виду, говоря, что папа решил допиться до смерти? Почему наша беседа все время возвращается к папе и пьянству?

Кое-что в моей голове начало медленно вставать на место, и я испугалась.

- А теперь ты взяла на себя то, от чего отказалась твоя мама? - спросил доктор Торнтон.

- Если вы спрашиваете, забочусь ли я о нем, то да, - подтвердила я.

- Иди домой, Люси, - вздохнул он. - Для своего отца ты ничего сделать не можешь; мы уже все перепробовали. Пока он сам не решит бросить пить, никто ему ничем не поможет.

Еще несколько моих неразрешимых вопросов обрели простые ответы.

- Послушайте, вы неправильно меня поняли, - заторопилась я, пытаясь бороться с тем, что уже и сама считала верным. - Я здесь не из-за того, что он пьет. Я пришла, потому что у него проблема со здоровьем, но пьянство тут ни при чем.