Не умирай в одиночку

Компьютер у меня был плохонький. А недавно я установил на нем «Виндоус-2000». Так этот чертов агрегат стал грузиться целых десять минут, что меня крайне не устраивало. Иначе я смотрел бы на это лицо еще и по утрам. Жена, конечно, возмущалась, что на заставке у меня лицо посторонней женщины, и не какой-то известной актрисы или модели (это бы она еще стерпела), а человека вполне обыденного и простого, который вполне может ходить рядом с нами. В конце концов, что там на этом фото? Девушка с растрепавшейся прической, умеренно накрашенная, а позади отнюдь не готический замок, а старый троллейбус, проезжавший по улице, и магазин «Меха». И на девушке не шелк и парча, а недорогая черная курточка. Даже сережки в ушах маленькие и почти незаметные.

Объяснить жене, что вот такая девушка – это и есть мой идеал, я не мог, потому фото с рабочего стола компьютера убрал, спрятав в специальную папку, чтобы супруга не дай бог не нашла.

Потом в мою голову пришло чудесное решение: ведь это фото можно напечатать и всегда носить с собой, чтобы любоваться на это неземное лицо. Я это и сделал. Вначале я сделал маленькое фото и спрятал его в бумажнике. Потом этого стало мало, и я поставил увеличенную копию фото в своем кабинете на столе. Правда, со стола его пришлось убрать в ящик, так как в первый же день меня едва не застукала вездесущая жена, зачем-то забежавшая ко мне на работу.

А потом я почему-то стал зависеть от этого портрета. Если с утра я не видел лица Богини, все из рук вон валилось. Работа шла плохо. Я был груб и несдержан. Если же она улыбалась мне, то даже в самый пасмурный день все как будто расцветало.

Это утро началось хорошо. Никто меня не беспокоил. Я неохотно поговорил с начальником, который почему-то именно сегодня уделил мне толику своего драгоценного внимания. Никто не носился по коридору с воплями. Никто не просовывал голову в кабинет и не просил одолжить пару сотен до зарплаты. А она улыбалась. И на соснах распускались розы.

Идиллию разрушил телефонный звонок. Я снял трубку, подмигнув девушке моей мечты. А вдруг?.. Ведь в нашей жизни все возможно. Но мои мечты были развенчаны самым безжалостным образом.

– Привет, это я, – послышался в трубке капризный томный голос. – Как наши дела?

– Были хорошо, – ответил я, глядя в ящик стола. Богиня улыбалась, и ее улыбка не меркла.

– Ну, надо же, – недовольно протянула моя собеседница, – кому-то уже с утра хорошо. Ладно, давай к делу. Есть для меня что-нибудь новенькое?

Я вздохнул.

Несколько месяцев назад я и моя собеседница начали занимательную игру. Вначале, от скуки, но потом игра стала затягивать нас, как бешеный водоворот. Мы не задумывались над тем, насколько правильно мы поступаем, и что будет с нами, если кто-нибудь очень умный выведет нас на чистую воду. Но пока игра приносила лишь приятные выплески адреналина и весьма приятное времяпровождение.

Все изменилось с появлением моей красавицы, чей портрет лежал у меня в столе. Я продолжал играть, но теперь мне хотелось делать это сольно. Дуэты меня уже не устраивали. А вот мою напарницу или, вернее, подельницу, мой уход со сцены мог очень огорчить.

– Есть новая информация, – поделился я с висевшей на той стороне трубки женщиной. – Он согласен с тобой встретиться. Ты должна сразить его наповал. Слушай внимательно и запоминай…

Она слушала и запоминала, пока я инструктировал ее. Память у нее была отменная, она пока ни разу не прокололась. Правда, результаты ее деятельности были, как правило, одноразовые. Она не могла получать того, чего хотела в полном объеме, как и я. Но игра, ах, эта игра, как она была увлекательна!

– Ты все поняла? – спросил я.

– Как всегда, – томно протянула она. – А это все точно?

– Точно. Время и место дополнительно. Пришлю тебе смс-сообщение.

– О’кей, – жеманно ответила она, вызвав у меня желание убить ее. – Я тебе потом сообщу, как и что прошло.

– Будь осторожна, – предупредил ее я напоследок. – Он не кажется дураком.

– Так и я вроде не дура, – парировала она. В ответ моя богиня саркастически усмехнулась с портрета. Я согласился с портретом. Насчет «не дуры» моя собеседница, конечно, погорячилась.

Я положил трубку и вынул портрет из ящика стола. Поставив его напротив, я облокотился на столешницу и уставился в эти бездонные черные глаза. В животе шевелился привычный жаркий клубок, вызывающий томление и животное желание. Я не выдержал, сунул фото в карман и отправился в туалет. Там, уединившись в кабинке, я смог слегка разрядиться. Каждый раз, когда я делал это, глаза богини смотрели на меня с плохо скрываемым презрением. Я суетливо вымыл руки и бегом помчался в свой кабинет, где уже разрывался телефон.

Звонок заставил меня вернуться к насущным делам. Мое присутствие было необходимо, но пока время терпело. Я снова сел напротив портрета и уставился в восточные глаза. В них все еще плескалась насмешка, такая же ядовитая как ее имя, как ее слова, как ее действия.

– Ты меня пугаешь, – сказал я. – Ты знаешь, как ты меня пугаешь?