Не умирай в одиночку

Желание обладать ею, с ее роскошной копной черных, как смоль волос, с этими восточными миндалевидными глазами, с точеной фигуркой и ленивой, но такой опасной грацией томных, но таких рассчитанных балетных движений…

Она издевалась надо мной. В ее виртуальном дневнике появилась короткая видеозапись, где она валяется на каком-то ковре и ест виноград. Качество записи оставляло желать лучшего, но этого мне хватило, чтобы опозориться перед самим собой.

Перед лицом этой женщины я терялся как ребенок, да и мой организм реагировал соответственно. Только когда запись (ах, эта короткая двенадцатисекундная запись) закончилась, я перевел дыхание и обнаружил липкую и теплую мокроту с собственном белье. Позорище…

Двенадцать секунд, которые изменили жизнь…

Расскажи кому – не поверят. Если бы в этом коротком ролике она занималась сексом, или хотя бы просто была обнажена, мое состояние было бы вполне объяснимо. Но она просто лежала на спине, смотря вверх, в объектив того, кто имел такое счастье снимать ее, и ела ягоду за ягодой, улыбаясь соблазнительной, но какой-то недоброй улыбкой. На ней была черная кофточка с узкими бретельками, почти открывшая ее грудь и какая-то немыслимо-красная юбка. Это одеяние делало ее похожей на Кармен. Длинные черные волосы были разбросаны по ковру, и казалось, что они шевелятся, как локоны Медузы, столь же опасной, столь же прекрасной.

Держаться нету больше сил…

Она безжалостно отклоняла мои приглашения на свидание, даже не пытаясь скрыть свою грубость. Я был неинтересным собеседником для нее и ее друзей. Они не принимали меня в свой круг, за каким бы масками я ни прятался. Даже моя излюбленная личина мне не помогала. Одна из ее подруг сразу поняла, что тут дело нечисто и на весь чат объявила причины недовольства мной. Где-то я прокололся… Что-то было не так, неправильно. Но она была взрослой женщиной, а Гюрза, моя и только моя Гюрза была еще молода и по нашим, восточным поверьям, просто не имела права на какой-то ум…

Держаться нету больше сил…

После публикации этого ролика стало только хуже. Я тянулся к ней, словно притянутый магнитом. И, господи боже, ревновал. Кто поверит, что можно ревновать поток разноцветных букв и символов к такому же разноцветному потоку?

А оказалось можно.

Она, словно в насмешку, устроила показательный вирт с ее так называемым мужем Бахусом у всех на глазах, не стараясь как-то скрыться в приватной комнате. Надо отдать должное, что ни она, ни он не сказали ни одного грубого слова, не обозначили ни одного своего действия… Впрочем, Бахус только покряхтывал, а она старалась вовсю.

Ни одного лишнего слова. Намеки и многоточия. Кто бы мог подумать, что многоточия могут возбуждать гораздо сильнее самой изощренной порнографии?

Четыре дня я ходил, как в лихорадке, а потом понял, что должен ее увидеть. В конце концов, я знал ее имя, фамилию и профессию. Не так уж много в городе было печатных изданий, где могла работать девушка с именем Юлия Быстрова. И потом, я уже так поднаторел в поисках, что мог найти кого угодно, было бы желание. А оно было…

Я отпросился с работы, сказавшись больным. Мне и правда было нехорошо. Как-то лихорадило, потрясывало. Колени тряслись, даже скорее не тряслись, а ходили ходуном. Я сам себе напоминал марионетку, а мой кукловод безжалостно обрезал нитку за ниткой, заставляя биться в конвульсиях, но при этом исполнять прощальный танец. По дороге я купил пять нежно-розовых роз и торт. Подумав, я завернул в магазин и купил бутылку коньяка и бутылку шампанского. Я ведь совсем не знал ее вкусов. В конце концов, пятница, конец рабочей недели. Можно немного расслабиться.

Редакция газеты поразила меня своей пустотой. Я наивно предполагал, что в таких организациях просто человеческий муравейник, копошащийся в первобытном хаосе. Однако помещения отдавали гулкой пустотой. Пахло плохими сигаретами, перегревшейся оргтехникой. От сортира нестерпимо разило мочой. Помимо редакции в здании была еще куча организаций, видимо, поэтому в коридорах было грязно и мерзко. И в этом убожестве работала моя мечта?

В приемной, совмещенной видимо с бухгалтерией и чем-то еще, сидела парочка. Девица лет двадцати с грязными светлыми волосами, капризным лицом и длинным носом, и красавец-блондин с широкими плечами, челюстью хоккеиста и мощными руками. Парочка беззастенчиво обнималась. При виде меня девушка стукнула парня по рукам и оправила свитер.

– Здравствуйте, что вы хотели? – спросила она немного гнусавым голосом. Парень посмотрел на меня с подозрением. Видимо, торт и букет в моих руках ему не понравились.

– Здравствуйте, – вежливо ответил я. – Мне нужна Юлия.

Парочка переглянулась со странным выражением на лицах, которое сразу же заставило меня напрячься.

– Ее нет, – быстро ответил парень.

– А когда она будет? – столь же вежливо осведомился я. Напряжение росло. Возникла неловкая пауза.

– А она здесь больше не работает, – наконец ответила девица и посмотрела на парня, как будто ждала защиты. Он придвинулся ближе и стал за ее спиной, словно телохранитель. Смотрел парень хмуро и неприветливо.