Не в деньгах счастье

Я что, при этом должен был нищенствовать? Нет, конечно. Я и давал согласие на назначение на самую высокую государственную должность с условием, что от их бизнеса я буду иметь свой постоянный процент. Естественно, без афиширования такой договоренности. Может быть, это недостаточно этично, но тогда, в условиях дикого капитализма в нашей стране, это казалось нормой. Я же не святой! Ради чего мне было совать свою голову в петлю, которая постепенно затягивалась и затягивалась?

Вот тут-то и надо было сохранить баланс интересов крупного бизнеса и роли государства по отношению к своему народу.

Я такое сделать, к сожалению, не смог, хотя, честно скажу, к этому стремился. Но подавляющее число моих инициатив оставалось исполненными не полностью или вообще забалтывалось.

Когда не очень значительными темпами, но все же росло благосостояние граждан, при значительным росте капиталов олигархов, почти никто не роптал. Но ситуация поменялась. Олигархи продолжали богатеть, и лично я тоже, а люди, рядовые граждане, стали постепенно нищать, начала нагнетаться революционная ситуация, — продолжал свой рассказ бывший президент.

— Так ведь твоя основная роль в решении задач, поставленных богом, была установить справедливость, заботиться о людях, после того как ты справился с раздраем и установил устойчивую вертикаль власти. Ты сам приводил цитаты из религиозных источников.

Наверное, под государством надобно понимать союз людей, живущих на одной территории с существующей на ней публичной властью. Государство — властно-политическая организация, призванная служить обществу (людям, проживающим в нем), оно обладает суверенитетом, специальным аппаратом управления и принуждения, казной и устанавливает правовой порядок на своей территории.

А у тебя получилось как бы два государства. Первое и главное — для небольшой кучки богатеев, олигархов и чиновников, и второе, по остаточному финансовому признаку, для всего остального населения страны? — продолжал спрашивать Аркадия Аркадьевича его внутренний голос.

— Ты все глубже и глубже загоняешь нож в мое сердце. Если говорить о роли государства, то у меня скорее всего получилось так: «Государство существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад», так говорил либерально-буржуазный философ Н. А. Бердяев.

Дело в том, что я выбрал наиболее простой и самый надежный способ построения этой самой вертикали власти. В его остов были положены основные инстинкты человеческой сущности. В первую очередь жадность и стяжательство.

Как можно управлять человеком, руководителем, если он независим, по всем вопросам имеет свои собственные суждения?

Ответ простой — очень сложно и трудно. Главное, для этого должны быть ясные представления об общих целях, к которым необходимо стремиться. И, что немаловажно, понимание, каким образом можно достичь положительного результата.

Естественно, что эти цели должны быть светлыми, непротиворечащими общепринятым человеческим ценностям. И еще они должны быть направлены на процветание Родины, на улучшение благосостояния народа. Представляешь, сколько условий должно совпасть в мироощущении и миропонимании?

А где взять таких людей, способных руководить честно, бескорыстно и с полной самоотдачей? Вот и вышло, что вороватый чиновник — всегда послушный и преданный исполнитель. Преданный, конечно, до определенного предела, после которого он уже становится предателем.

Начинает зажираться такой чинуша или, не дай бог, настаивать на своем мнении или проявлять самостоятельность — бац, его на нары, объявив об успехах в борьбе с коррупцией.

Вот только и здесь надо было сохранять разумный баланс между аппетитами чиновничьего братства и интересами государства в части его заботы о простых гражданах.

Не получилось, однако. Олигархи и чиновники стали пожирать государственный бюджет, как колорадские жуки картофельную ботву.

— Как-то печально это звучит, — с грустью произнес внутренний голос.

— Получается я спас нашу республику от одного зла — распада и завоевания интервентами, но я привел ее к другому злу — расслоению народа на небольшой и малочисленный класс очень богатых людей, олигархов и чиновников, и бедных, почти ничем не защищенных, простых граждан. Последних миллионы.

Вопиющее неравенство — вот итог моей многолетней работы на посту президента, который налицо.

— А чего ты не поставил себе при жизни памятник? — вкрадчиво интересуется внутренний голос.

— А зачем? Чтобы люди его снесли? Время и история должны рассудить, заслужил ли я памятник. Если заслужил, люди его поставят сами…

Аргентинское танго

На берегу Атлантического океана в кресле-качалке одиноко сидел уже немолодой мужчина. Теплый южный ветерок в косых лучах заката шелестел прядями на его посеребренных сединой висках, словно страницами книги его непростой, но очень яркой жизни. Постепенно тускнеющий солнечный диск готовился спрятаться за горизонт. А наш одинокий мужичок спрятался от всего мира здесь, в гостеприимной Аргентине.