Не в этот раз, Судьба

Вайсс совсем не спешила делиться с ним своими тревогами, но всё же заметно успокоилась. Разумеется, Жон понимал, что давить на нее было не только бессмысленно, но еще и опасно, а потому разговор шел о турнире, Биконе и его семье — то есть о чем угодно, лишь бы отвлечь Вайсс от ее мрачных мыслей. И это работало, так что они просто бесцельно бродили по Колизею Согласия и болтали друг с другом.

В какой-то момент Жон ощутил чье-то направленное на него внимание, но решил игнорировать этот факт, списав всё на увязавшихся следом за ними Блейк и Янг. Иногда они становились излишне назойливыми и любопытными.

Впрочем, вскоре им надоело следить за скучными разговорами, и они отправились куда-то по своим делам.

— Джунипер и остальным еда понравилась гораздо больше, чем бои, — произнес Жон. — Я знаю, что они приехали сюда поддержать нашу команду, но смотреть на то, как дети избивают друг друга, им не интересно.

— Что-то связанное с культурными особенностями? — спросила Вайсс.

— Нет, с семейной историей. Я бы мог тебе всё это рассказать, но получилось бы слишком долго. Если коротко, то маме довелось лично сталкиваться с Гриммами, так что она не видит абсолютно никакого смысла в том, чтобы Охотники тратили время на сражения друг с другом. Отец же вырос в семье с очень властными родителями и древними традициями, а потому теперь недолюбливает всё, что так или иначе касается чести, славы и остального. Он признает использование оружия лишь для тренировок и спасения чьих-нибудь жизней.

— Это довольно мудрая позиция, — пробормотала Вайсс, прикусив губу.

— Что-то не так?

— Они ведь не одобряют наше участие в турнире, правда?

— Нет, ничего подобного, — рассмеялся Жон, похлопав ее по плечу. — Ну же, Вайсс. Ты ведь отлично знаешь, что нравишься маме. Моя семья понимает, что турнир всё равно пройдет, будем мы в нем участвовать или нет. Я говорил лишь о том, что все эти бои, соревнования и прочее им не интересны. Если хочешь знать, то до поступления в Бикон мне даже не было известно, кто такая Пирра.

Ну, до первого поступления, по крайней мере.

— Ты прав, мне в голову лезут какие-то глупости. Если кто-то не испытывает к чему-либо интереса, то это вовсе не означает, что он это явление ненавидит. Честно говоря, мой отец подобную шумиху просто обожает. Ну, ту ее часть, которая касается побед, прибыли и извлечения из всего этого выгоды, — вздохнула она, после чего отвела от Жона взгляд. — Подход твоей семьи мне нравится гораздо больше.

Он некоторое время ожидал продолжения, но вскоре понял, что его так и не последует. Ну что же, тогда, пожалуй, стоило вернуться к тому, с чего всё началось.

— Ты готова поговорить о твоих тревогах?

— А ты считаешь, что сейчас хоть что-нибудь изменилось? — усмехнулась Вайсс, впрочем, тут же вновь отвернувшись. — Прости. Я сегодня... не в настроении.

— Это и так уже давно понятно.

Проклятье.

Наиболее разумным поступком в данной ситуации было бы оставить ее в покое, но Жон никогда не искал легких путей.

— Ты ведь обиделась на что-то из того, что я сделал, правда?

— Что? Нет! Это... — начала было Вайсс, но тут же замолчала, настороженно на него посмотрев. — Я не стану попадаться на такую уловку.

Ну, попробовать всё равно стоило.

— Можно поговорить о чем-нибудь еще? — попросила она.

— Конечно. Только о чем?

— Как насчет, например... нас?

Жон едва не споткнулся от неожиданности, и лишь тренировки спасли его от позорного падения. Он краем глаза посмотрел на Вайсс.

Пожалуй, углубляться в эту тему ему хотелось ничуть не больше, чем ей рассказывать о своей проблеме. С другой стороны, отказывать в чем-то подобном после такого количества уговоров поделиться с ним своими тревогами было бы слишком лицемерно.

— И что же ты желаешь узнать насчет нас? — поинтересовался Жон.

— Могу я... задать тебе вопрос? И получить на него нормальный ответ.

Он пожал плечами.

— Задавай. Если это будет в моих силах, то я отвечу.

Вайсс сделала глубокий вздох, а затем посмотрела ему прямо в глаза.

— Почему ты отказал мне на танцах?

А... Так ее беспокоило именно это?

Жон никак не назвал бы ее вопрос глупым, потому что касавшиеся чьих-либо чувств проблемы всегда оставались крайне болезненными. Но и как на него следовало ответить, он тоже себе совершенно не представлял.

— Всё дело ведь именно во мне, правда? — тем временем продолжила Вайсс. — Ты можешь честно сказать то, что думаешь. Я не обижусь.

— Нет, дело вовсе не в тебе, — медленно произнес Жон, так ничего и не решив. — У тебя нет таких недостатков, которые могли бы меня отпугнуть, и любой был бы счастлив, если бы ты обратила на него свое внимание.

— Любой, но не ты?

— Это очень сложно объяснить.

— Хотя бы попробуй.

Жон вздохнул.

— Я не знаю, как это объяснить. Не уверен даже в том, что сам что-либо понимаю, — добавил он, когда Вайсс уже было собралась что-то ему возразить. — Наверное, я просто не готов к такого рода отношениям. Ни с кем. Меня... что-то останавливает. Именно поэтому я всегда ограничивался короткими интрижками.

— Это... совсем не тот ответ, который может меня удовлетворить.

— Никакого другого у меня нет.