(не) Верь мне (СИ)

Фрост дернул за серебряный перстень на указательном пальце Люмены. Кольцо издало похожий на писк гекконов чудной скрип и осталось на месте. Мужчина попытался снова, с силой сворачивая перстень вместе с пальцем. Хрустнула фаланга, но кольцо даже не сдвинулось.

— Ну, конечно, оно под заклятьем, — поднимая с полу осколок витража, прошептал Фрост.

Ника собрала последние силы и оставшейся волей выбила стеклянный обломок из рук маджикайя прежде, чем тот попытался отрезать мертвой женщине палец.

— Живая? — удивился Грегори Фрост.

Мужчина поднялся, медленно подошел к девушке, но в тот момент она уже ничего не чувствовала…

В запотевшем зеркале появился размытый силуэт обнаженной девушки. Ника не любила смотреть на свое тело. Ее раздражали многочисленные рубцы, изуродованная ожогами кожа, но больше всего она ненавидела грубый шрам почти от самого горла до пупка разлучающий грудную клетку на две, будто чужие половины. Девушка провела ладонью по холодному зеркалу, освободив отражение лица от сырой пелены. В жаркой душевой донорское сердце забилось громче, стремительно набирая обороты. Ника умыла лицо прохладной водой и вышла из ванной.

Комната девушки выглядела убого: давно облупившееся окно и танцующие под шумным ветром блеклые шторы; пожелтевшие стены и старый дощатый пол; железная кровать с панцирной сеткой, одинокая тумба и покосившийся шкаф. Все это незаслуженный фон для повседневного существования одной из представителей великородных маджикайев.

До разрушения храма Рубикунда Ника имела некоторые привилегии и небольшое состояние, но после Мерзкого Дня многое изменилось. Со всех почивших основателей и хранителей ведовского храма сняли титулы и упразднили основные преимущества, наследники были лишены собственности, а реликвии семей отданы на хранение членам Международной Лиги Сверхъестественного. Ника не считала, что мир маджикайев изменился в худшую сторону, он просто стал другим — чужим для нее. Девушка никогда не задумывалась, что смена власти может провести столь выразительную границу между прошлым и настоящим. А новое поколение маджикайев, словно лишенное корней соцветие, начнет вянуть так и не успев распуститься.

Мобильник, оставленный на прикроватной тумбочке, завибрировал, медленно передвигаясь к краю. Ника завернулась в полотенце, присела на кровать и взяла телефон. На дисплее мигал знакомый номер. Некоторое время девушка не решалась снять трубку в надежде, что абонент проявит нетерпение и сбросит звонок. Но вызов длился неприлично долго, чтобы иметь смелость его проигнорировать. Ника сняла трубку и виновато спросила:

— Да, Лонгкард?

Послышался лиричный баритон.

— Здравствуй, Ника.

— Привет.

— Ты меня игнорируешь?

— Ну, почему? Я была в душе и просто не слышала звонка. К тому же мобильник стоит на вибро…

— Я не об этом, — перебил девушку приветливый голос. — Я не видел тебя три месяца и двадцать два дня.

Ника смущенно пожала плечами и опрокинулась на подушку.

— А часы ты не считаешь?

Лонгкард усмехнулся:

— Так в чем дело?

— Дело в том, — кокетливо заговорила Ника, — что у меня все хорошо. А обязательные свидания в клинике мне никогда не нравились.

— Знаю. Но я должен тебя обследовать.

— Не должен. Я же говорю, у меня все нормально. Ничего не болит, сплю хорошо…

Лионкур снова перебил девушку:

— Уверена?

В общении с этим маджикайем Ника частенько опускалась до фривольного тона и двусмысленных намеков.

— В том, что сплю? Или в том, что мне хорошо, когда я сплю? Или почему мне хорошо, если я сплю одна?

Мужчина вздохнул и спросил:

— А галлюцинации?

— Лонгкард! Да не было у меня никаких галлюцинаций. Это Кирран тебе настучал, да?

— Какая разница кто?

— Я убью его! — возмутилась Ника. — За дверь кухни не успела выйти, а он уже наябедничал!

— Не кричи ты так. Я могу посчитать это за синдром неврастении.

Девушка медленно выдохнула, сдержанно заговорила:

— Извини. Я просто устала объяснять всем, что у меня все нормально. Ровно настолько, чтобы не обращаться за помощью к реаниматору.

— А за помощью к другу? — спросил Лонгкард.

— Тем более!

— Дорогая, я настаиваю. Или ты хочешь, чтобы я вызвал за тобой бригаду не очень нежных адептов?

— Ох-да, пожалуйста, будь так любезен. Это именно то, что мне сейчас необходимо.

— Если завтра не появишься у меня, будь уверена, я так и поступлю. А если действительно все хорошо — дам тебе сладкую витаминку.

— Спасибо, но у меня уже где-то валяется баночка твоих витаминок.

Лионкур ласково понизил голос:

— Почему ты меня избегаешь? Что не так?

В этот момент Нике показалось, что уютная постель стала менее мягкой, а подушка, на которой она лежала весь разговор превратилась в агрессивного ежа.

— Я вовсе тебя не избегаю, — девушка поднялась с кровати, пружины облегченно скрипнули. — Ненавижу эти осмотры. Карты, провода, иголки, пробирки. Я каждый раз чувствую себя рождественским гусем, которого бессовестно потрошат перед праздником. Ненавижу.

— Приходи, сначала просто поговорим.

— Ты всегда так говоришь, а потом приходится раздеваться.