Не время для славы

– А теперь – сюрприз! Встречайте божественную Антуанетту!

Гости вскинулись.

Проект «Я – суперМЛЯ» – стартовал на Первом Канале два месяца назад, в прайм-тайм. В проекте снимались двенадцать девушек, считавшихся самыми дорогими содержанками Москвы. В проекте принимали участие две депутатки Государственной Думы, уже неоднократно позировавшие для мужских журналов, одна аспирантка Финансовой Академии, представлявшая Россию на конкурсе «Мисс Вселенная» и состоявшая любовницей самого крутого питерского авторитета, и племянница олигарха, которая блядью вовсе еще не была, но надеялась стать. Девушки пели песни, рассказывали про жизнь на Рублевке и делились мыслями относительно великого будущего страны.

Безусловным хитом проекта было исполнение конкурсантками государственного гимна России. С тех пор, как гимн стали петь очаровательные девушки в бикини, его популярность резко возросла.

Парадный стол стоял в метре от сцены. В зале погас свет, и прямо перед Мао возникла тонкая фигурка в алом платье с глубоким вырезом. У Мао вспотели ладони, кто-то из генералов рядом крякнул, и через мгновение зал разразился аплодисментами.

Антуанетта запела.

Голос у нее был не очень хорош, да по правде говоря, пела и не она, а фонограмма, но рваный ритм песни бил в уши, и от алой фигуры на сцене била такая энергия, что Мао, как всегда, пробрала сладкая истома, и внизу живота стало жарко и томно.

Мао спал с Антуанеттой каждый свой приезд в Москву, и на деньги, которые она вытянула из него, уже образовались два трупа и один инвалид, – но сейчас, в окружении высших чинов ФСБ и всего правительства республики, Христофор понял, что каждый цент, заплаченный им, был не зря.

Замглавы ФСБ подмигнул премьеру и одобрительно показал ему большой палец.

Антуанетта пела, полупрозрачное алое платье таяло в свете софитов, и Христофор вдруг понял, что он победил. Он сидел в резиденции покойного президента, ел из его тарелок и пил из его бокалов, и брат покойника трусливо смылся прочь, а все остальные прибежали лизать сапог. У него, наконец, была власть. Власть, и все, что является ее главными атрибутами, – личный самолет с кожаными креслами, кортеж из черных бронированных «мерсов», замглавы ФСБ на твоем дне рождении, – и любовница из хитового проекта ОРТ.

Министр обороны наклонился к нему и прошептал:

– Дорогая девушка. Я такой дорогой девушки не могу себе позволить.

Мао раздулся от гордости.

И в эту секунду откуда-то из-за границы тьмы и света вылетели ленивые листочки и, порхая, стали спускаться вниз, к ногам залитой светом алой фигурки. Гости ничего не поняли и зааплодировали, а Мао нахмурился.

Листочки вылетали еще, и еще, а потом купол света сместился чуть вправо, и Христофор увидел Джамала Кемирова. Он стоял, в джинсах и каком-то черном свитере с зеленой искрой, а потом он снова взмахнул рукой, и пачка долларов, веером вылетевшая из его пальцев, запорхала в воздухе, как конфетти.

Христофор чуть не взвился из-за стола.

«Ах ты сукин сын!»

Музыка бухнула, буравясь в уши, зеленые листочки падали дождем, и Христофор заметил за Джамалудином Кирилла Водрова. Этот был, по крайней мере, при галстуке.

Ногти Христофора вонзились в ладони. Он знал, что должен ответить тем же: но у него не было под рукой денег, и вряд ли он мог одолжить наличные у министра обороны. Он привстал, завертел головой, обернулся – и внезапно поймал на себе пронизывающий взгляд только что вошедшего Дауда Казиханова.

Чеченец стоял за его спиной, сложив руки на груди, Христофор чуть заметно изломил бровь и показал пальцем назад, на сцену, Дауд кивнул, повернулся и вышел.

Музыка смолкла, и Антуанетта опустила микрофон. Вся сцена под ней была в зеленых бумажках, они лежали так густо, как трава на пастбище в мае, и Антуанетта переступила по ним маленькими босоножками, – белые каблучки и красные ремешки, расшитые стразами. Почему-то это удивительно возбудило Мао.

Джамалудин подал Антуанетте руку и повел ее вниз. Все вытянули мобильники, снимая эту сцену. Антуанетта оглянулась на деньги, Джамал наклонился и что-то прошептал ей на ухо.

На сцену взбежали два охранника и стали собирать доллары. Они сгребали их, как сено, в охапки, и клали в большой белый пакет.

Через мгновение Антуанетта и Джамалудин оказались около стола Мао. Первый вице-премьер был небрит с утра, подбородок его зарос черной короткой щетинкой, и он цепко держал Антуанетту за запястье. Девушка млела. Кавказец выглядел точь-в-точь как Стенька Разин, своровавший персидскую княжну.

Мао покраснел от гнева, а министр обороны встал и перегнулся через стол, целуя тонкие пальцы девушки.

– Вы божественно поете, – сказал министр, – и наверняка победите в проекте.

– Победа стоит полтора миллиона, – улыбнулась Антуанетта, – нам так объявили. Участие – двести тысяч, а победа – полтора миллиона.

Сапарчи Телаев, тоже не сводивший глаз с девушки, рассмеялся.

– А они не сделают скидку народной артистке республики? А то вон, мы пошлем Джамалудина Ахмедовича разобраться.

– Можем послать и танки, – добавил министр обороны.

Антуанетта царственно улыбнулась.