Не время

– Гасят весь негатив. Атмосфера спокойная. Мы вроде все всё понимаем – и что они враги, и что сами в плену, но агрессии нет. Точнее, как сказать, она не проявляется. Понятно, что любовью к тварям никто не проникся…

– Они показываются? Как они вас контролируют?

– Вон там силовое поле, больно касаться. Иногда забирают народ, раз в день, может. Сегодня уже были.

– И?

– Что «и»? И больше их никто не видит…

Силовое поле. Оксану заинтересовало именно это.

– Что значит «больно касаться»? – спросила она. – Это ожог, или что?

– Не уверена, – ответила Соня, – это не физически больно. Это как-то крайне неприятно. Как будто нервы сверлят…

Допрос Сони с пристрастием скоро сошёл на нет. Она начала зевать, отвечать односложно, да и Оксана с Вадимом чувствовали сонливость и усталость.

– Они гасят нашу энергию, – вяло произнёс Дрогин. – Ну и ладно. Пойду к себе.

Он встал, а Оксана, ещё раз окинув взглядом этот трюм, поинтересовалась:

– А куда «к себе», Вадим? Ты запомнил своё место?

Вадим на секунду задумался, потом пожал плечами:

– Я знаю, что оно там. Знаю, что надо идти.

– Да, – зевая, вмешалась Соня. – В нужное место надо вовремя идти.

Дрогин поплёлся прочь, а Оксана заставила себя побороть сонливость и отправиться вслед за Вадимом, минуя десятки зависших над полом матрасов.

Он дошёл до пустого и улёгся на него. И тут она поймала себя на мысли, что её прям что-то тянет обратно. Огляделась – пленные укладывались по местам, она ни за что бы не отыскала своего, но что-то управляло ею – Оксане во что бы то ни стало надо было пойти куда-то. Она поддалась стремлению и оказалась снова напротив Сони.

Свет потускнел. Вокруг всё притихло, от ближайших соседей слышалось только ровное посапывание.

Оксана улеглась с тревожными мыслями. Последним в сознании промелькнуло умозаключение о том, как неприятно быть марионеткой чужой воли.

***

Проснувшись, Оксана уселась и огляделась. Люди вставали, потягивались, вяло переговаривались. Соня приветливо улыбнулась.

– Еду дают там, – она указала в сторону одной из стен. – Это тюбики с питательной смесью. Очень вкусно. Раз в день покормят, и дальше не голодный…

Соня встала.

– А умыться, туалет? – спросила Оксана.

– Ты хочешь в туалет? – задала встречный вопрос Соня.

Оксана прислушалась к своему организму.

– Нет.

– Вот и никто не хочет.

– А как это…

В ответ Соня пожала плечами и отправилась за пищевым тюбиком.

– Привет.

Вадим подошёл поздороваться.

– Привет.

– Пойдём – посмотрим, что за еда?

– Может, не надо?

Оксана попыталась объяснить:

– Вдруг еда тоже подавляет наш центр воли или ещё что.

– Пожалуй, что так, но мы в плену. Надо выживать.

– Надо что-то делать. – Оксана с тревогой озиралась. – Смотри, они все апатичные и ленивые. И мы такие же станем. Ты почувствовал вчера?

Вадим кивнул.

– Может, чем больше тут находишься, тем становишься безвольнее. Где там дверь отсюда?

Силовое поле.

– Да, но если воздействие идёт на… что? На волю, на поведение? То, наверное, с каждым днём сопротивляемость тает.

Почти все присутствующие скопились у стены, где давали пищу. Со своим тюбиком вернулась Соня. С наслаждением потягивая содержимое, она снова уселась на «кровать».

Вадим и Оксана синхронно направились к силовому полю.

Подойдя, Вадим коснулся пальцем едва видимую пелену и одёрнул его поморщившись.

– Неприятная штука, – он зажмурил глаза. – Какая-то смесь ощущений, как будто одновременно сверлят зуб без обезболивания, плюс откусил лимон, и сильно хочется в туалет, а ещё страшно.

Попробовала и Оксана. Она запустила ладонь в прозрачную пелену. Вначале руку защипало – как будто она её отлежала, и кровь возвращалась в жилы. Затем накрыло мощнейшее чувство дискомфорта.

Она вспомнила, когда была девчонкой, слушала рассказы родителей о каком-то храме с огромным количеством ступенек, попасть в который способны единицы. Дескать, на людей распространялось какое-то поле, и дойти в храм могли самые «чистые», не обременённые грехами. Оксане тогда очень захотелось испытать себя в том храме.

Неприятные ощущения нарастали, участилось сердцебиение, то и дело тело сковывала судорога, но эта боль отрезвляла Оксану. Разве может она пережить что-то более ужасное, чем то состояние в день нападения? Разве сравнится этот инопланетный заслон по силе своего воздействия с эмоциями, пережитыми при виде, открывающемся после указателя с табличкой «3 «А»?

Потоки боли накатывали волнами, а Оксана упрямо лезла сквозь пелену.

В какой-то момент ей показалось, что она умирает. В голове пронеслись на бешеной скорости отрывки разных моментов жизни, закончившиеся сценами тренировок на базе 147. «Отмороженная», «отмороженная», «отмороженная», – прозвучало в мозгах на все лады.

Оксана сделала шаг и ещё один. Давило на уши, из глаз шли слёзы, ритмы сердца слились в бесконечную пульсацию, под комбинезоном было мокро – вмиг пропотело всё тело.