Не время

Столетие назад женские особи лимейнов начали рожать мёртвых детей. Учитывая, что у каждой особи только одно право рождения (в древние времена предки намудрили с генетикой, контролируя рост населения), то достаточно быстро стало очевидно, что расе грозит вымирание.

Не готовые к подобным новостям, столетия существовавшие в тепличных условиях, лимейны оказались подвержены паническим настроениям. Быстро силу набрал Оргвин – потомок военных привилегированных семей, которым доводилось лично подавлять одну из агрессий соседней галактики. Он эмоционально обвинял современников в изнеженности и моральной деградации, которая и привела расу к такому состоянию. По его версии, имея развитые технологии, грех сидеть на одном месте – нужно осваивать космос. А здесь, в родной системе, уже всё отравлено аурами живых существ. Чтобы спасти расу, необходимо снарядить экспедицию в далёкие чужеродные пространства. Стресс вкупе со свежими вибрациями должен встряхнуть репродуктивные системы лимейнов и вернуть способность производить детей – такая была установка.

И вот по всем 24 пространственным направлениям отправились огромные экспедиции. На Юприне остались только доживающие и первое поколение свежих. (Продолжительность жизни в пересчёте на земные года составляла у лимейнов триста-четыреста лет, а первое поколение имело возрастную категорию 50 лет – это достаточно мудрые, уже многому наученные представители расы, которые могут самостоятельно управлять хозяйствами планеты, пояснил Сгрейд.)

«Наша эскадрилья, возглавляемая верным помощником Оргвина, в конце концов попала сюда, – слушала Оксана мысленные послания нового знакомого. – В двух параллелях от вашей системы мы были атакованы враждебным конгломератом, которого не должно было здесь быть! В итоге потеряны три грузовых космосудна, на борту которых находилось всё необходимое для сотен лет существования в космосе!»

Игрейн был так расстроен, что не мог продолжать говорить, и временно его заменил помощник.

Напуганные лимейны быстро потеряли почву под ногами. «Вы должны нас понять, многие века безмятежного покоя, и тут неожиданные вызовы. Сначала необходимость куда-то направляться, затем схватка в пространстве далеко от дома, без поддержки родных лучей, апатия поразила нас. Мы оказались не готовы к таким переменам, многие просто ушли добровольно, оставив свои тела. А где они собрались воплощаться, ведь процесс рождения под угрозой!»

«Очередная идея, захватившая умы, – нам срочно нужна планета. На тот момент ближайшей из планет, подходящих нам по климатическим и физическим условиям, оказалась Гея».

«Знал ли наш лидер, что она обитаема? Безусловно. Но нам нужен дом. Нам не нужны враги. И нам надо пополнить запасы, восстановить потерянные ресурсы».

Только подразделение Игрейна отказалось от войны. Дети продолжали рождаться мёртвыми, и решение этой проблемы имело важнейший приоритет. Тогда космосудно Игрейна назначили главной тюрьмой, а самому велели изучить процесс рождения земных детей.

«Я многое понял за эти месяцы, – рассказывал учёный. – Зачатие у нас – несложная мини-процедура. У вас это до сих пор происходит природным образом. И мне удалось вернуть нескольким парам такую возможность – чтобы во время акта близости генетический слепок благополучно транспортировался в цитадель жизни».

Перевод терминов был своеобразным, но это не мешало улавливать суть. В какой-то степени голубокожие – жертвы обстоятельств. Подгоняемые страхом сгинуть вдали от родной вселенной, лимейны кинулись во все тяжкие. Понятия о преступности, как позорном явлении, отсутствовали. И даже Игрейн не мог подобрать слова для объяснения своего пацифизма. Максимум, что сформулировал: «убивать живых существ в таких количествах неправильно».

Как бы там ни было, Игрейн считает, что находится на грани открытия. У него есть теоретические догадки о том, что причина мертворождённых кроется в отсутствии эмоционального сопровождения процесса самого зачатия. Хоть у инопланетян сохранились «акты близости», как они называли секс, и эти акты приносили участникам удовольствие, но почему-то не оживляли процесс появления плода. «Заряда» у восстановленных пар хватало только до рождения, а появляясь, ребёнок неизбежно умирал.

«Раньше ребёнок умирал в середине беременности, – рассказывал Игрейн, и Оксане казалось, что она чувствует его азарт, – я настраивал гормональную схему, приоткрывал различные гены в протоколе. В итоге почти весь период восстановленные носили здоровый развивающийся плод. Не хватает ещё чего-то. И это что-то я надеюсь получить от вас».

«Что?», – Оксана не ожидала такого завершения. В один миг Игрейн показался ей инопланетной вариацией чокнутого профессора, желающего «подержать свечку». «Я не планирую становиться матерью голубокожего ребёнка, – не толерантно подумала она».