Не все дракону ведьма

– Васильки… – помедлив, все же призналась я. По сравнению с теми букетами, что заполонили мою комнату, васильки были галькой среди алмазов. И мне даже стало стыдно за свое признание, за то, что отдаю предпочтение невзрачным цветам, которые любой мог собрать в поле, когда виер столько потратил на пышные гортензии, пионы, розы и лилии. – Они красивые. И полезные, – попыталась я вступиться за любимые цветы.

– Они вам нравятся. Этого достаточно, чтобы и я посчитал их достойнейшими цветами, – заверил он.

Я взглянула на него с осуждением, ожидая увидеть в глазах насмешку, но собеседник был предельно серьезен. Будто мысленно оформлял заказ и подсчитывал количество позиций. По крайней мере, такое же выражение на лице мне доводилось видеть у нашего управляющего после разговора с моим отцом.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я и шепотом, чтобы виера Джалиет не услышала, призналась: – Я хотела вас увидеть.

– Я готов отдать вам все свое время, – заметил собеседник и, подавшись вперед, так, что я чувствовала его дыхание на своей коже, спросил: – Почему вы отказались от прогулки?

Я замялась. Врать ему в глаза было выше моих сил, признаться, что подозреваю его в алчности – значило обидеть… И я отвела взгляд, выбирая самый простой и глупый вариант: промолчать.

– Всему виной мое приглашение? – предположил он, поняв, что я давать подсказок не стану. Но, кажется, на моем лице что-то промелькнуло, потому что, нащупав твердую почву для своих гипотез, он продолжил: – Опротиветь я вам не успел, значит… дело в ваших спутниках?

Я нахмурилась и с осуждением взглянула на собеседника.

– В моих спутниках?

Я обреченно вздохнула.

– Все-таки во мне?

– Не совсем. – Я старалась на него не смотреть. Я не хотела ему признаваться. Только не ему.

Но виер вынуждал. Целенаправленно, четко, как-то привычно загоняя меня в угол, когда промолчать – значит обидеть сильнее, чем сказать постыдную правду.

– Я боюсь ошибиться. Боюсь, что всему виной моя наивная глупость, что все это – придуманная мной сказка, красивые декорации, туманящие взгляд. А вы – актер, от которого невозможно отвести взгляд, не влюбиться в которого не под силу! – выпалила я и закрыла глаза, не зная, как пережить реакцию на свое унизительное откровение.

– Я счастлив, – казалось, спустя вечность произнес собеседник. – И буду еще счастливее, если вы не станете закрывать глаза. Поверьте, в моих вы не увидите ничего, что может ранить вашу гордость.

Я горько усмехнулась, понимая, что просто так мне не перестанут напоминать о собственных словах. Но все же рискнула поверить и, приоткрыв один глаз, тут же распахнула и второй. Виер смотрел с неподдельной теплотой, будто мои откровения были не глупостью влюбленной дурочки, а желанным для него признанием. Но… сомнения все равно отравляли мою душу.

– Я не актер, – словно почувствовав мою тоску, заметил он. – И обманывать вас не желаю. Ни сейчас, ни потом. Но скажите мне, в чем я должен сознаться, чтобы больше не видеть тоски в ваших глазах?

– Моя семья… Если бы мой отец не был Загресси, если бы Мариус не собирался вести здесь свои дела…

– Все было бы так же, – спокойно, будто мои сомнения не оскорбили его самолюбия, заверил виер и, не глядя на меня, проговорил: – Я слишком слаб, чтобы отказаться. И вам придется простить меня за это.

– Разве вам нужно чье-то прощение?

– Ваше – необходимо, – кратко, но от этого еще более весомо заверил он.

– Тогда вы знаете ответ. – Я отвела взгляд. – Знаете, что, как бы я ни хотела, как бы ни старалась вас игнорировать, все равно не смогу быть без вас.

– К сожалению, это закончится. – На губах виера мелькнула печальная улыбка. – Чем больше пройдет времени, тем меньше вы будете во мне нуждаться. И тем сильнее… сложнее мне будет вас оставить.

– Я не хочу, чтобы вам было больно.

– Мне не больно. Пока. До тех самых пор, что вы остаетесь со мной. И я готов пойти на многое, лишь бы это продолжалось.

– Даже на уступки моему кузену?

– Даже на это, – хмыкнул он и, увидев что-то за моей спиной, добавил: – Господин Загресси, вы присоединитесь к нам за ужином?

Я торопливо отдернула руку, обернулась и… отвела взгляд. На пороге столовой стоял кузен и, кажется, от его взгляда не укрылось мое поспешное движение. По крайней мере, прежде чем отвернуться, я успела заметить довольную усмешку на его лице.

– Прошу нас извинить, виер. – Кузен учтиво поклонился. – Я волновался за Ларин, но, – он кивнул в сторону виеры Джалиет, – вижу, что приличия соблюдены. Увы, я должен закончить с расчетами, чтобы было что вам продемонстрировать завтра. Вы же найдете для нас немного времени?

– Обязательно, – заверил виер, но голос его похолодел на несколько тонов. Так, что ни у кого не могло возникнуть сомнений: присутствие Мариуса тяготит хозяина дома.

– В таком случае – откланиваюсь. Виера Джалиет, позаботьтесь о моей кузине.

Компаньонка, поднявшись, кивнула. Мариус вышел. В опустившейся тишине я слышала, как он удаляется. И по тому, как звучали его шаги, я могла с уверенностью заявить: он был доволен.

– Майлис? – В голосе виера прозвучало раздражение.