Небесная танцовщица и капитан

Элли любовалась им, приоткрыв рот, не слыша ничего, кроме шума крови в ушах. Ее ноги ослабели, в животе стало холодно, а сердце застучало, как будто она опять шла над бездной.

Кожа на мощных плечах и груди Ларсена светилась теплым молочным светом. Тени обрисовывали бугорки мышц; волоски на груди и руках золотились. Он был похож на древнего героя, чьим изображением она когда-то восхищалась в книжке. У Элли захватило дыхание, и она забыла, что хотела сказать и зачем вообще пришла в каюту к капитану.

В полумраке было не различить выражения его глаз; они озадаченно посверкивали на нее из-под насупленных бровей.

Похоже, капитан тоже растерялся. Он секунду смотрел на Элли, как будто не понимая, кого видит перед собой. А потом чертыхнулся, схватил рубашку с койки и начал натягивать.

– Это ты!

Он ругался сквозь сжатые зубы и боролся с рукавом рубашки. Его правая рука плохо действовала, мешали бинты, и у него никак не получалось одеться. Элли, как сомнамбула, шагнула вперед, поставила мензурку на столик и стала ему помогать натянуть рубашку на плечо.

– Тихо, Эвклид! Я помогу. Тебе нужно поберечь руку, – услышала она свой голос словно со стороны. Ее пальцы коснулись его груди, и она поразилась тому, какая горячая у него кожа.

Эвклид перехватил ее запястье и сжал. И отпустил не сразу.

Он держал ее недолго – секунду или две, и Элли смотрела на его длинные пальцы и чувствовала мозоли на его ладони. Покалывающая, жаркая волна пробежала от ее запястья до локтя, и дальше – в самое сердце. Элли посмотрела Эвклиду в лицо; их глаза встретились, и она моментально вспыхнула под его взглядом.

Но этот момент длился лишь миг; Эвклид разжал пальцы.

– Я принесла обезболивающее от доктора Гризвольда, – выдавила она.

– Мне не нужно. Я в порядке. А ты не пострадала? – он глянул на нее встревоженно.

– Что со мной сделается! – Элли небрежно махнула рукой и улыбнулась.

Капитан покачнулся, сел на кровать и едва заметно поморщился: нет, вовсе он не был в порядке. Элли надо было уходить, но она опустилась на стул напротив.

– Тебе бы отдохнуть, – сказала она обеспокоенно. – Ведь «Горгона» теперь в безопасности?

– Да. Сейчас на мостике Пулкинс. Но меня могут вызвать в любую минуту.

– Они справятся без тебя!

– Элли, ты не послушалась приказа и спасла «Горгону», – сказал он серьезно. – Зачем ты это сделала? Зачем пошла на галерею, рискуя жизнью? – капитан задал эти вопросы очень властно, как будто ему ужасно важно было знать ответ.

– Потому что я могла, а другие нет. Потому что люди были в опасности. Потому что я умею ходить по канату. Потому что приказы иногда нужно нарушать.

– Если бы я был на галерее, запретил бы тебе. Пулкинс позвал меня слишком поздно.

– Хорошо, что тебя там не было.

– Возможно.

Элли затаила дыхание. В глазах Эвклида светился мягкий юмор, уголки губ дрогнули. Это сбивало с толку. Она думала, он будет ругать ее за самодеятельность!

– Ты не обиделся на меня за то, что я не послушалась твоего приказа?

– Конечно, обиделся, – ответил он очень сурово.– Все капитаны обижаются, когда их не слушаются. Мы даже плачем по ночам в подушку, когда такое случается.

Элли неуверенно улыбнулась. Он шутил, определенно шутил! Во всем остальном, что касалось Ларсена, она вовсе не была уверена.

Знала лишь, что мужчина, который сидит напротив и смотрит на нее странным взглядом, вовсе не такой, каким показывает себя миру. И ей ужасно хотелось узнать все его мысли и маленькие секреты, все его страхи и мечты. И посмотреть на себя его глазами.

* * *

Она огляделась, вспоминая, как пряталась в этой самой каюте в первый день путешествия.

Теперь каюта выглядит обжитой. На плечиках висит капитанская форма, на столе фуражка придавливает пачку бумаг и карт. У стены тубус с телескопом.

Ни фотографий, ни безделушек в каюте не нашлось. Но кое-какие выводы о хозяине каюты – и судна – Элли все же сделала.

Порядок тут идеальный. Все на своем месте, каждая вещь аккуратно сложена. Это временное жилье серьезного, вдумчивого человека. Но человека, который умеет мечтать. Об этом говорят астрономические атласы на полке и стопка карандашных набросков на прикроватном столике.

Элли скосила глаза, пытаясь рассмотреть верхний рисунок. Женская фигура стоит, оперевшись на поручень галереи, поза смелая и беззаботная. Фигура была определенно знакомой. Ее Элли видела каждый день утром в зеркале.

От этого открытия ее охватила такая бурная радость, что она чуть не рассмеялась вслух.

Ларсен пошевелился. Он потер шею, оттянул бинт и поморщился.

– Тебе больно? – встревожилась Элли.

– Слишком плотная повязка. Натирает, – Эвклид попытался левой рукой распустить узел, но у него ничего не вышло. Элли пересела к нему на койку и стала помогать. Она спустила рубашку на плечо и сосредоточенно возилась с завязками, но чувствовала, что Эвклид смотрит на нее. От близости его сильного, горячего тела у нее кружилась голова, и путались мысли.

– Какие у тебя ловкие пальцы, – сказал Эвклид хрипловатым голосом. – Все, что ты делаешь, у тебя получается хорошо.

– Я старательная! – улыбнулась Элли и подняла голову.

– И очень красивая.