Небесные мстители

– Простите, не знал. А женщина, которая во дворе чистит ковер, она кто?

– Анна, наша домработница. Она готовит, убирает квартиру, следит за садом, вывозит Томаша на прогулку.

Только сейчас Игорь вспомнил, что кроме него и Милены в кухне присутствует еще один человек – ее брат Томаш. Пока Игорь с Миленой разговаривали, он не то писал, не то чертил что-то на листе бумаги, который прикрепил к фанерной рамке.

Услышав свое имя, Томаш оторвался от работы.

– Это тебе, – сказал он и протянул Игорю листок.

– Ба, да это же мы! – воскликнул удивленный Званцев, рассматривая рисунок.

На листе бумаги действительно были изображены он и Милена, беседующие за кухонным столом.

– Это его главное занятие, – пояснила женщина. – У него в комнате целая студия. Мы вам покажем его работы.

Наступило молчание. Нужно было говорить о деле.

– Скажите, Милена, есть ли надежда на освобождение Петра? – спросил Званцев.

– Сделаю все от меня зависящее. Но с немцами трудно. Если бы его арестовала наша полиция…

– Кстати говоря, полицейские арестовали моего товарища. Он мне очень нужен.

– Его имя?

– Ян Клапач, железнодорожник.

– В полиции меня знают, потому что помнят отца. Он много для полиции сделал. Попробую сказать, что ваш товарищ шел к нам. Но это при условии, что они его не сдали немцам, – сказала Милена и тут же спохватилась. – Ой, я же совсем забыла. Вы ведь голодный. Хотите кнедликов?

Званцев удивленно посмотрел на хозяйку дома и полюбопытствовал:

– А что это такое?

– Сейчас узнаете.

– Это как ваши пельмени, – подал голос Томаш и усмехнулся.

– А после отдыхать, – строго сказала Милена. – Из дома ни ногой!

Утром в кабинет Вальца, как и всегда, первым зашел Гюнше. Он приветствовал начальника и положил на стол лист бумаги с текстом, отпечатанным на машинке.

В сводке говорилось следующее:

Разумовский Юрий, 1890 г. рождения, русский, эмигрант. Во время Гражданской войны в России воевал за белых. С 1925 г. живет в Праге.

По специальности – военный инженер. С 1930-го по 1936 г. работник чехословацкого посольства в Москве. С 1938 г. инженер фирмы «Шумава», в 1940 г. она присоединена к фирме «Ауэргезельшафт».

Шнайдер Петр, 1918 г. рождения, фольксдойч, мать – немка, отец – чех.

Житель Праги. Отец, Николай Званцев, из русских эмигрантов. В Великую войну летчик, сбит над территорией Австро-Венгрии. В 1938 г. Петр Шнайдер был в СССР в составе военной делегации. В 1939—40 гг. находился во Франции.

Участвовал ли в боях против германских войск, неизвестно. Весной 1941 г. вернулся в Прагу. Работал на заводах ЧКД. Места проживания и работы за последние полтора года неизвестны.

Вальц дважды прочитал текст, потом спросил:

– А сведения по «Ауэргезельшафту»?

– Фирма прекратила свое существование. В ноябре сорок четвертого года ее исследовательский институт в Лейпциге был разрушен в результате бомбежки.

– Спасибо вам, Гюнше, за оперативность, – сказал начальник гестапо. – Подождите меня в приемной.

То, что Вальц узнал из сообщений, было серьезной пищей для размышлений.

«Позвонить Брайтнеру? Нет, лучше побыть одному и собраться с мыслями. Брайтнер, как всегда, начнет указывать и распекать. А тут нужно самому принять решение насчет того, как действовать дальше. – Вальц выпил рюмку коньяка, закурил сигару и удобно развалился в кресле. – Итак, что мы имеем? Объект номер один – Разумовский. Русский, но не большевик. Впрочем, кто его знает. За шесть лет работы в Москве он вполне мог быть завербован, даже если когда-то воевал против большевиков.

Объект номер два – Шнайдер, или Рауш. Сын русского эмигранта. Кругом они. До чего же довели большевики Россию. В тридцать восьмом Шнайдер побывал в СССР. Последнее место пребывания неизвестно. Хотя почему? Завод в Хинтербрюле! Русскому летчику побег устроил именно он. Все сходится, больше ничего не надо.

Советские агенты! Наверное, и возлюбленная Шнайдера тоже. Что их интересует? Конечно, завод, изготавливающий деревянные крылья с этими самыми лонжеронами.

Что предпринять? Надо тщательно прощупать Разумовского, установить за ним наблюдение.