Небесный огонь

Так себя жалко стало… Кто нас тут отыщет? Так вот и пропадем. Арминек рядом стонет. Что делать?

Кое-как вытащил из кармана блокнот и карандаш. Вырвал листок. Приблизительно изобразил путь, которым шли к перевалу. Накарябал:

«Мы несли небесный огонь и отравились матхом, табачным дегтем, потому что сохраняли огонь в папиросах. Курили целый день. Просим этот огонь перенести через Улгенник в наш аал Торгай. Пусть за ним следит Постай ууча. Арминек, Толай».

Встреча

Дождь? Нет, не дождь… Что-то брызжет в лицо. Холодное, приятное. Открыл глаза — почти вплотную расплывающееся лицо. Сильные руки приподняли мою голову. Губ коснулся край кружки.

— Пей!

Сделал несколько глотков. Вроде бы полегче стало, а сил совсем нет. С трудом повернул голову — Арминек рядом лежит, как засохшая пучка. И снова все расползлось перед глазами.

Позже незнакомец заставлял глотать что-то горячее. Кажется, чай со сгущенкой. Вкуса я не ощущал. Во рту все еще сплошная табачная горечь. Попытался протереть глаза — и от рук разит табачищем до тошноты. Хотел спросить хоть что-нибудь- слова сказать не могу. И Арминек молчит. Только постанывает, будто собачонка маленькая скулит.

Не знаю, сколько времени так прошло. То забудусь, то в себя приду. Открою глаза — сразу голова кругом идет. Кажется, что вокруг много людей. Слышу знакомые голоса. Вот что- то сказала Майра Михайловна, а это — Ктара и Тачана… Ху-рун Иванович сердито выговаривает… И за балаганом галдят, не разобрать, кто и что. Смеются, Неужели над нами?

— Что с ними?

— От голода ослабели.

— Нет, видимо, отравились чем-то.

С трудом обшариваю взглядом шалаш. Никого! И голосов не слыхать. Значит, почудилось. Впрочем, кто-то склонился над Арминеком. Спиной ко мне. Это тот же человек, который давал мне пить. Он вышел из балагана.

Понемногу начинает проясняться в голове. Вспоминаю про свою записку-завещание. Где она? Пошарил вокруг себя — нету. Может, сгорела? Это бы лучше. Тогда никто не узнает нашу тайну. Костер горит, и над ним висит закопченный чайник. Значит, наш огонь не погас. Тогда все в порядке. Вот очухаемся и донесем его до аала. Обязательно донесем.

Попробовал приподняться. Сел. В ушах звенит. Пришлось лечь. Слышу: «То-о-лай!»- Ктара зовет.

— Сейчас!- отвечаю.

С трудом сполз с лежанки, выбрался на воздух, схватился за тонкую осинку и выпустить боюсь — упаду. Нет никакой Ктары. Никого нет. А земля, деревья, поляны кружатся, кружатся… Свалился я, уткнулся носом в траву, дышу прохладной сыростью — и с каждым вздохом становится легче.

Совсем близко кто-то вполголоса пел. На самом деле пел. Это мне не чудилось. Разглядеть я только еще не мог. Постепенно все становится на свои места: небо наверху, деревья зеленые, земля не качается. А цветов-то, цветов сколько!.. И жарки, и кукушкины слезки, и марьины коренья… Где наши глаза раньше были?

Песня слышнее. Я сел на валежину. Сзади кто-то приближается. Боюсь оглянуться. Вдруг опять мерещится? Не утерпел, обернулся. Аток Павлович! Идет, улыбаясь, прямо ко мне. Подошел, схватил мои руки.

— Толай! Что с вами случилось? Всю ночь отваживался. Как вы сюда попали? Заблудились?

— А вы почему здесь?

— Я вас по дыму костра нашел. Тут, кроме нашей партии, на сто верст ни души. И вдруг — дым. Думал, опять пожар. Пошел смотреть и на вас наткнулся. Вот ведь как бывает! Вы меня выручили, а я к вам на помощь пришел. Хорошо, что так получилось… Ну, рассказывай.

— Мы не заблудились,- не сразу говорю я.- Мы эти места теперь хорошо знаем.

— Чем вы отравились?

Хотя мы с Арминеком насквозь прокоптились табачным дымом, так что догадаться нетрудно, я вру напропалую, вспомнив, что возле костра окурков, кажется, нет.

— Смородину ели… зеленую. Черемшу. Пучки рвали. Саранку копали…

Аток Павлович сочувственно кивает Не поймешь — поверил или нет.

Он помог мне встать и, придерживая за локоть, повел на взгорок. Оттуда далеко видно. Должно быть, хотел показать, где мы находимся.

— Я вон откуда пришел. Даже подумать не мог, что вас тут обнаружу. Здорово вас прихватило. Не знаю, что было бы, не подоспей я…

— А мы давно собирались сюда. Красивые места тут. С перевала спустишься, там реки текут в обратную сторону. А дальше пойдешь,- повторяю я слова деда Нартаса,- травы и цветы не вянут, деревья всегда зеленые, реки не замерзают…

— Чудеса какие! Интересно ты рассказываешь.

— Старики так говорят.

— А-а, помню, помню. Вы же прошлый раз какой-то шалаш нашли. Не этот?

— Нет. А этот тоже дед Нартас ставил.

А сам думаю про себя: «Знает про наш секрет или не знает?»

— Тола-ай! — досится из балагана.

— Пойдем,- торопит Аток Павлович.- Друг потерял тебя.