Небесный остров

– Да я ж как раз тебе рассказывала про него, – подтвердила его подозрения женщина. – Матвей. Помнишь, с яхты капитан?

– А что с ним стряслось? – Полуянов постарался, чтоб в голосе прозвучал лишь обычный обывательский интерес.

– Не выдержал Матвейка, – печально вздохнула Наталья. – С собой вчера покончил. А родственников у него нет, и приходится нам, соседям, соблюдать все формальности. В загс, вон, через дорогу, пришла за справкой.

– Сочувствую, – опустил голову Дима.

Мысли метались, путались. Ох, нехорошо!

И логическая цепочка крайне простая: сначала убийца не сомневался, что Матвей получил деньги и будет молчать. Но появляется журналист, начинает копать… и капитана, слабое звено, убирают – вдруг он проболтается?

Дима заметил в руках Натальи пару тяжеленных по виду пакетов.

– Что там у тебя?

– Да на рынок зашла. Мяса взяла на поминки.

– До дома тебя подкинуть?

– Чего это ты добрый такой? – хмыкнула она. И поспешно добавила: – Ну подвези, коли не шутишь.

А по пути Наталья все ему рассказала. Что вчера весь день Матвей совсем смурной был. На работу не ездил – пил. В одиночку, тяжело. Она, когда днем в магазин шла, у двери его остановилась, прислушалась – вроде даже плакал он. Капитан, мужик! А вечером на мыс отправился.

– Что еще за мыс?

– А, ты ж не местный, не знаешь, – спохватилась Наталья. – Есть у нас пляж в пяти километрах от Приморска. Роща сосновая и к морю спуск. На машине не проедешь, только на мотике или скутере. Ну или по воде, если лодка имеется. Туристы забредают, конечно, но нечасто. А наши любят. Вода чистая, народ – весь свой.

– Матвей там часто бывал? Чем занимался?

– Да ничем. Расслаблялся. Мы однажды вместе ездили, возил он меня. – Наталья слегка покраснела. – Я спускалась к морю купаться, а он наверху сидел. Там площадка смотровая, Матвей любил ее очень. Лавочку сам сделал. Я все спрашивала его: «Что высматриваешь?» А он: «Отдыхаю просто». И, я снизу видела, сидит – даже не пошевелился за целый час. И еще сказал: энергетика здесь особая. Печали развеивает. – Наталья всхлипнула. Добавила: – Вот и развеял свою печаль. Раз и навсегда. Кинулся вниз с обрыва. А я ведь как чувствовала. – Она вскинула на Диму виноватый взор. – Вчера под вечер по двору иду, смотрю: Матвей не в машину, а на скутер свой садится. А сам смурной. И пьяный сильно. Я ему: «Куда собрался?» – «На мыс», – говорит. Я напустилась на него: куда, мол, тебе ехать? На ногах еле держишься! Убьешься, или права отберут. А он: «Не боись. На скутере можно без прав. Да и не водятся в лесу гаишники». Вроде улыбается, а глаза – словно мертвые.

Нет, говорю себе, нельзя его одного отпускать. Стала проситься: «Давай вместе поедем! Я на закате страсть как купаться люблю». Но он отрезал: «Нет, Наталья. Мне одному побыть надо». И уехал – со двора когда выезжал, в поворот еле вписался. А мне совсем тревожно стало. Даже думала пешкодралом на мыс отправиться, присмотреть за ним. Но потом испугалась: стемнеет скоро, куда я одна по лесам? Ночь не спала почти. Три раза во двор выскакивала. В окна к нему заглядывала, в гараж его фонариком светила – машина стоит, а скутера нет и нет. А когда рассвело – не выдержала. Кроссовки нацепила – и на мыс. Как увидела скутер у леса, а Матвея на площадке нет, сразу все поняла. – Наталья вновь утерла слезу. Но взяла себя в руки, скупо закончила: – Ну и нашла его. На берегу, на камнях. Там высоты метров сто. Сразу погиб. Не мучился.

* * *

«Черт. Совсем все нехорошо. Права оказалась Виолка: осиное гнездо я разворошил. Ну, мне не привыкать. А вот Надьку надо в Москву отправить… От греха подальше».

Отвез Наталью домой – и прямиком в гостиницу, объявлять подруге, что ее отпуск закончен.

Однако Митрофанова хоть ахнула и даже всплакнула, но уезжать из Приморска отказалась категорически:

– Я тебя не брошу.

Дима обнял ее, чмокнул в щеку:

– Боевой товарищ ты мой.

– Спасибо, что не гражданка.

– Любимая. Самая лучшая в мире!

Она благодарно улыбнулась.

А Полуянов вздохнул:

– Ох, Надька, ты хотя бы понимаешь, зачем я тебя в Москву гоню?

– Чтоб не отвлекала тебя от «гвоздя», – с долей обиды произнесла она.

– Ответ неверный. Чтоб по рукам-ногам меня не связывала. Ты ведь моя ахиллесова пята. Сама же знаешь… случись что с тобой – я отступлюсь сразу. Любые их условия приму.

– Да ладно, Дима, не нагнетай, – с сомнением протянула девушка. – Что свидетелей – Крамаренко, Матвея – кто-то убирает, это логично. Если, конечно, не совпадение. Но меня? Брось. Не зайдут они настолько далеко!

– Чтобы я расследование свое прекратил, пойдут на все.

– По-моему, ты преувеличиваешь.

– Ага. И вообще, Крамаренко сам утонул. Матвей сам с собой покончил.

У Нади глаза сразу на мокром месте, она пробормотала:

– Ну вот, ты напомнил! Мы с Матвеем пиво вместе пили… Ох, жалко мне его. Хороший был мужик. Добрый. И несчастный.

Полуянов вздохнул:

– Поздно теперь плакать. И бессмысленно.

Его тон посуровел:

– А чтобы больше нам с тобой плакать не пришлось – изволь меня слушаться. Команда такая: переходишь на военное положение. Никаких больше пляжей. Тем более в одиночку. Никаких экскурсий.