Небесный почтальон Федя Булкин

Выросла в огороде капуста, в животе опять пусто. Поела душа малинки, Федоту одни сырцевинки. Вся малинка опала, пока душа собирала.

Федот пить попросит – душа дуршлагом воду вносит.

Испекла душа пироги – Федоту одни угольки.

Душа в облака, Федот за бока. Душа в небеса, Федот в телеса. Душа летать, а Федот ее хвать! Куда, говорит, полетела, делай дело!

Плывет душа брассом – тело матрасом.

Душа – птичкой, тело – электричкой…

– …Давай-ка ты, Федя, сам хоть пару шагов проедь…

– Ни-ни-ни! Бабушка! Куда? Рано еще отпускать тебя! У тебя душа еще на льду без меня стоять не окрепла…

* * *

– Легкий я, бабушка?

– Легкий, Феденька…

– Не тяжелю нигде?

– Не тяжелишь. А вот вырастешь, станет бабушка старенькой, ты уж сам ее понесешь.

Я и сейчас могу бабушку отнести, куда хочет. Стой ровно, бабушка, теперь я тебя понесу.

Но не поднимается бабушка, какая-то она неподъемная, от пола никак оторвать ее не могу.

– И как тебя, бабушка, ноги-то только носят?

– Сама удивляюсь, Федь…

Правильно все-таки с ногами придумал Бог. Можно в них конем скакать, можно прыгать в них, на дерево залезать. На конёчках вот… ковылять.

Хорошо, что ноги у человека длинные.

Жалко только, руки у человека коротки…

– Да куда же длиннее, Федя? И так, посмотри, из рукавов вылезают…

– Быстро я расту, бабушка?

– Как гриб после дождичка, пальто за пальто…

Это не я быстро расту, это просто одежда со мной не растет! Почему не сделать так, чтобы вместе с человеком одежда росла?

У Бога вон все растет: деревья растут, одуванчики, а мы с бабушкой, чтоб у нас росло, лейками воду носим, тяжело нам таскать такое, а он сад свой преспокойненько дождиком польет, а у него и так уже елки небо царапают!

Сорняки, правда, лучше даже елок растут, весь огород заполонили нам с бабушкой. Не справляемся. Зачем Богу сорняк?!

– А чтобы Федя спросил. Думал-думал, что бы сделать ему еще, чтобы Федя полюбопытствовал, да и посадил сорняк…

Бери, Федя, веник и подметай.

Молча.

* * *

– А вот все-таки что ни говори, бабушка, молодец человек! Придумал Бог сорняк, а человек – тяпку! Придумал дождь – а человек зонтик! Придумал собаку – человек поводок! Придумал гору – человек ее Эверест назвал, вскарабкался, флаг в макушку воткнул! Я ЗДЕСЬ БЫЛ! – написал!

Придумал реку, человек – мост! Придумал гром с молнией, человек – громоотвод! Придумал солнышко – человек лампочку!

Придумал море – человек корабль!

Придумал Луну – человек луноход!

Придумал Землю, раскружил ее, а человек все равно и на ногах устоял, и по горизонту сам догадался, что Земля круглая!

Придумал птицу – человек самолет!

Придумал коня – человек уздечку!

Придумал таракана – человек «Дихлофос»!

Он…

– А человека-то кто, Федя, придумал?

– Человека никто не придумывал, бабушка. Человек из обезьяны произошел.

– А обезьяну тогда кто придумал, Федя?

– А обезьяну никто, бабушка, не придумывал… Обезьяна?.. Она… с самого начала была…

– Ты же сам говорил, что сначала ничего не было?

– Да! Сначала ничего не было, бабушка!

– А потом?

– А потом – обезьяна!

* * *

Храмик на горе горит, пожарное зарево. Это солнышко так его обняло. Куполок синенький, на кресте галочка, на щеке подушка снежная. А по реке солнце колесом закатное катится, лед как петушок сахарный гладится, черные проступи…

И следы по дорожке алые, солнцем как будто налиты.

…Посмотри, бабушка, как будто босиком кто-то раненый перед нами к дверям прошел…

Колоколенка, снег скрипучий, мороз колючий. Примерзают к полозьям варежки, веревка каленая, согнешь – сломается. Не привязать…

– Так оставь, Федя, кто же будет здесь санки-то воровать?

– Нет уж, знаю я, найдутся люди отважные… Я их под Троицу, пожалуй что, подвезу… А пожалуй, надежней вот сюда, под ступеньки самые, у лампадки, где Бог сам за моими саночками приглядит…

Из тетради Фединой: о почтальоне небесном

Размечтался я что-то, рассуждаю, думаю: какой смертью лучше умереть мне? «Все там будем», – сказала тетя с пятого этажа бабушке. Так вот я на этот счет…

– Ты какой смертью умирать лучше хочешь, бабушка?

– Какой Бог даст, Федя, той и пойду, что ты на ночь глядя о таком всполошился?

Что всполошился я?! А как не всполошиться мне? Все у Бога просят, чтобы не умирать, а ни одного еще жить в живых насовсем не оставили. Это я раньше бессмертным быть не хотел. А теперь раздумался. Бессмертным как-нибудь стать мне лучше, пожалуй. Потому что много разного интересного в мире каждый день происходит. А умрешь если, из Небесного Града разве узнаешь…

– Доходят, бабушка, в Город Небесный газеты?

– Не знаю, Феденька…

И по телефону не позвонишь. Очень плохо устроено!

Папа мой, например, очень газеты читать любил за завтраком. Как же я не подумал?! Не доходят, конечно, газеты в Город Небесный! Потому не доходят они, что почтальонов их разносить нет! Наша почтальонка толстая. Еле-еле по лестнице до ящиков почтовых взбирается со своими стопками. Куда уж ей до Града Небесного подниматься.