Небо для Баккена (СИ)

– Вот и хорошо, вот и правильно. Завтра поутру в Рёнкюст пойдем. Да не бойся ты этого канцлера, не съест он тебя. Его самого небось сейчас Хельга догрызает. Она с ним вместе в Университете училась, ты не знал? И Хегли Секъяр был единственным, кто сестру твою никогда не задирал. Договорятся, Ларс, все хорошо будет. Это ж никак нельзя – то одно дело делать, то козни друг другу строить.

Люди корабельных кланов живут по своим законам и обычаям и свято в них верят.

В бухту перед Рёнкюстом мы буквально влетели. Слепая Хозяйка, словно только «Белуху» ждала, сердито рявкнула шквалом карбасу в корму и тут же взялась перетряхивать волны, вздымая каждую чуть ли не до небес. Мореходы виду не подавали, но явно были рады до смерти, что успели проскочить.

Людей, вышедших на берег встречать «Белуху», было в разы больше, чем во время нашего первого возвращения с Птичьего. Карбаса пришли домой на зимовку.

Шкиперы важно приветствовали дротнинг. Был среди них и Рагнар, муж Астрид. В отличие от громогласной деятельной супруги – молчаливый, неторопливый, будто бы даже ленивый, но взгляд из-под полуопущенных век умный, цепкий. Недаром «Ворон» Рагнара считается одним из самых удачливых карбасов Рёнкюста.

Именно Рагнар через некоторое время неспешно поведал нам о событиях, случившихся в хейме:

– Не успели к берегу пристать, как является к нам Хельга Къоль – сама так назвалась. У тебя ведь, Ларс, сестра высокая, светлая, коса вот такой, – показал пальцами, – толщины?

– Рагнар! – взвыла Астрид. – Быстрей рассказывать можешь? Вот ведь ветры попутные, и не тугодум вроде мужик, а от слова до слова на промысел сходить можно! Только сватался ко мне быстро.

– Так то на карбасе было, – невозмутимо ответствовал шкипер, затягиваясь трубкой. – Хельга, значит. А с ней два мужика. Один не кто-нибудь, а канцлер Хегли Секъяр, тьфу-ты ну-ты. Твою подругу, Астрид, завсегда добром примем, кого б она с собой ни привела. Она про тебя, Ларс, все спрашивала. Был у нас, не был, куда отправился. А что сказать, если не знаем ничего. Хельга с канцлером друг на друга поругались и дальше поехали. А второго мужика здесь оставили, чтоб он, значит, тебя дождался. Нам что, не жалко, хотя для достоверного шкипера иной раз и слово канцлера не указ, а…

– Рагнар!

– Уехали они, стал быть. А дня не прошло, еще двое заявились. Мы, говорят, именем короля разыскиваем Ларса Къоля, хрониста города Гехта. Только что-то канцлер про таких ничего не говорил. Ладно, зовем того, кто здесь уже сидит. Что тут началось, сказать стыдно. Сцепились они друг с другом, как чайки из-за добычи, всем хеймом растаскивать пришлось. Один из новых-то убег, а двух других мы заперли. Ты уж, дротнинг, – произнеся последнее слово, Рагнар чуть заметно улыбнулся, – разберись.

– Да уж будет дело. Давайте-ка мне в весельный сарай этого, который именем короля.

Весельный сарай стоял на окраине хейма. Как объяснила Астрид, место это для задушевной беседы с мнимым королевским посланником хорошо тем, что туда никто не сунется. Все карбаса в бухте, снасть уложена, беспокоиться нечего.

Внешне постройка эта мало чем отличалась от жилых длинных домов, только что окон вовсе не было, а вот дверей целых две.

Внутри не протолкнуться. Помимо весел здесь лежат якоря, свернутые рулоном паруса и куски шкуры пасть-рыбы, на стенах висят гарпуны, багры и расправленные сети. Заденешь за случайную веревку – и окажешься весь опутан неводами, да так, что самостоятельно и не выберешься.

Но Астрид абсолютно уверенно, ничего не порушив и ни обо что не споткнувшись, пробралась к стоящей посреди сарая бочке и ловко уселась на нее верхом.

– Давай, Рагнар, тащи. Поглядим, что за рыбка к нам из волны вынырнула.

А я уже знал, догадывался, кто явился в Рёнкюст по мою душу.

И когда Рагнар ввел в весельный сарай пленника, то, не дав тому оглядеться в тусклом свете масляных ламп, словно по чьей-то подсказке выговорил:

– На радость Драконам.

– Для скорой встречи с ними, – не промедлив и секунды, ответил сектант.

Еретика допрашивали недолго. Сначала он запирался и ерепенился, объявляя себя безвинно страдающим честным человеком, а Астрид гневалась и ругалась, но потом в дело вступил Рагнар. Скучным голосом шкипер с «Ворона» предположил, что сектант смерти не боится, так как желает порадовать Драконов своей пролитой кровью. Так не дождется он такой милости. Его убьют, как издавна казнили насильников и тех, кто лишает жизни стариков. Посадят в пропитанный маслом мешок и опустят в ледяную воду. Преступник даже не может захлебнуться и умереть быстро, он задыхается среди холода и тьмы. От ленивого, сквозь позевывание рассказа Рагнара даже мне сделалось тоскливо и жутко, а еретик быстро потерял всякую уверенность. Не бывает людей, которые вовсе не боятся смерти: если даже какая-то ее разновидность не страшит, а то и привлекает, то всегда найдется та, даже мысль о которой непереносима.