Небо для Баккена (СИ)

– Не знаю, что за место столица, – ворчит честный метельщик, – может, там и принято опаздывать на поединки, но в храм воина Троппера благому Берне молиться не ходят, раз живешь в городе, уважай наш обычай!

Подождали еще немного. Я взглянул на хронометр, и тут же удар колокола на Часовой башне подтвердил наши худшие подозрения. Любой прибор может сломаться и начать врать, но слепой звонарь Пер не ошибается никогда.

– Час! – произнес Кори замогильным голосом. – Мы ждем его целый час. За это время можно не только добраться сюда с Короны, но и получить по морде на всех попавшихся на пути перекрестках и даже дать сдачи.

– Может быть, он заблудился? Человек не местный, города не знает.

У меня нет никакого желания оправдывать Халлькеля Керъяра, гада и невежу, но все же он вурд, и трудно поверить, что потомок древнего рода может допустить урон чести, не явившись на поединок.

– Хех, заблудился! Такие из дому в одиночку не выходят – обязательно со слугой, а то и с несколькими. Еще и верхами все, убирай потом… А челядь на Короне вся местная, такая братия, где храм Меда или Берне, может не знать, а эту площадку ночью без фонаря отыщут.

Мы подождали еще час. Никого.

– Может, он вообще нас обдурил? – задумчиво сказал Кори. – Свалил втихаря из города, а мы тут… Пойдем-ка, Ларс, по домам.

Пошли. Кровожадный Кори предлагал раззвонить о бесчестном поступке Халлькеля Керъяра по всему городу, но я запретил ему это делать. Не из сострадания к противнику, а чтобы не трепали зря имя Герды. Метельщик все понял и одобрил.

– В случае чего мы с Торой за тебя, – сказал он на прощание. – И малая тоже. Эх, надо было по-простому морду набить, а то пока все эти церемонии… – Метельщик обреченно махнул рукой.

Попрощавшись, Кори направился в храм, что-то ему понадобилось от покровителя торговли или его служителей. Наверное, хочет попросить об удаче в делах для Торы. Мог бы не беспокоиться, выпечка хессы Хольм и без участия Ханделла славится на весь Гехт. Но, как бы ни была хороша жизнь любимого человека, все равно тревожишься за него и хочешь еще большего блага.

А я пошел домой.

Пока ждали бессовестного противника, стемнело. Не то чтоб было сильно поздно, но в Гехте так: летом и в полночь светло, а зимой фонари приходится зажигать сразу после обеда.

Народ с улиц как вымело. По вечерам добрые горожане предпочитают сидеть дома – теплее, светлее и безопаснее. Хотя ночное чудище хлына в Гехте больше не свирепствует, но столкнуться с грабителями-подснежниками тоже не лучший дар Драконов.

Не заметить человека на пустой улице сложно. Но все же, если б не думал столь усердно о незнакомце, встревожившем Хельгу, на нежданного попутчика, идущего по другой стороне улицы, я не обратил бы никакого внимания. Ничем не примечательный горожанин тащился следом, явно подстраиваясь под мой шаг, чтобы сохранить определенное расстояние. Если б я был важной персоной, подумал бы, что за мной идет слежка. Но кому нужен скромный хронист, и перед законом я чист, а если б и натворил чего, родичи-истинники давно бы уже сами душу вытрясли, а не стали бы вешать на хвост бубенчик.

Я еще раз оглянулся через плечо. Ничего особенного. Обычный припозднившийся прохожий. Страшно идти одному, вот он и старается пристроиться к попутчику, а расстояние держит, чтобы не отстать, но в то же время иметь возможность удрать, если прилично одетый юноша все же окажется замаскированным злодеем. Мне же опасаться вовсе нечего: у подснежников существует свой кодекс чести, следуя которому «приличные» грабители не нападают на детей, убогих и юродивых. Хронисты причислены к последним. К тому же даже на Пятке убийцы подкарауливают своих жертв в темных подворотнях, а не тащатся следом.

Так дошагали до нашего дома. От калитки я из озорства помахал попутчику рукой. Куда он пошел дальше, смотреть не стал.

Не успел закрыть за собой входную дверь, как оказался в объятиях Герды. Я не слышал, как моя радость сбежала по лестнице. Неужто в прихожей поджидала?

– Ларс, ну почему ты так долго? Я тревожилась за тебя. Нос холодный. И губы. Ты почему без шапки и без перчаток ходишь? Идем греться!

Из-за закрытой двери кухни доносится звяканье котелка для барка и тянет запахом свежей выпечки. Там, несомненно, тепло, но Герда за руку повела меня в гостиную.

А там мягкий уютный свет камина. И горючие кристаллы переливаются драгоценными цветами, от граната к янтарю. До чего же хорошо дома!

Герда опустилась на ковер у камина, потянула меня за собой.

– Ложись, ложись. Вот так. Глаза закрой.

Нет в мире ничего лучше и уютнее ее колен. И руки… Теплые нежные ладошки касаются лица, легко поглаживают, согревают, а у меня дыхание перехватывает от любви и нежности.

– Теперь давай руки.

Герда, милая Герда, любимая. Ни жизни за нее не жалко, ничего.

– Ты где был? – спрашивает Герда. – В архиве? Или в Университете, в библиотеке? Искал что-то про Фьерхольм?