Небо над дорогой

— Там тоже не факт, что удачно повернётся, фукинг буллшит, — не поддержал его я, — опять же, время дорого.

— Ладно, давайте срежем угол, — неохотно согласился капитан.

Ему понравилось на кораблике кататься. Но ему-то что, у него семья в безопасности, а меня идея добраться за несколько часов вместо нескольких дней очень привлекает.

— Двадцать две минуты, репер зелёный, — доложил Артём.

Миленько. Беседочка такая вокруг репера, лавочки. Сапоги мыть не предлагают, но и так недурно. Сад вокруг, немного запущенный, но симпатичный. Видны остатки побеждённого природой ландшафтного дизайна — стриженные под лошадок и слоников кусты разрослись в поражённых причудливыми опухолями зелёных мутантов. Дорожки, бордюрчики, мраморная жопа бабы… с чем-то. Может быть, с веслом. Отсюда не видно. Парк культуры и отдыха трудящихся. Или закрытый личный сад нетрудящихся. В любом случае, садовники сюда давненько не заходили.

— Четырнадцать минут, репер зелёный.

— Ух ты, красота какая! — воскликнул Иван.

Вид действительно роскошный. Репер стоит на обзорной площадке в горах, открывая подсвеченный утренним солнцем слегка туманный пейзаж. Горы, горы, зелёная долина. Встающее солнце красит розовым белостенный город вдали, превращая его в марципановый торт. Город далеко, подробностей не разглядеть, но это, наверное, и к лучшему. Можно думать, что тут так же благополучно, как и красиво. Хотя, конечно, вряд ли.

— Транзит, шесть километров, зелёный.

— Всего шесть? — обрадовался я, — роскошно. Полтора часа, и мы на месте.

— Да, дальше два простых и всё, — подтвердил Артём.

Входной репер в каком-то бункере без окон. Зажгли фонари. Железная дверь с рычагами, бетонные крашеные масляной краской стены, лампы есть, но не горят. Унылый интерьер, но нам тут не жить.

За дверью такой же коридор, прямо напротив на стене краской через трафарет стрелка и надпись по-русски: «Выход». Ещё одна дверь, лестница наверх. Коридор со стальными дверями и в конце — всем дверям дверь. Гермоворота с мощными винтовыми приводами.

— Убежище какое-то или КП, — сказал Иван. — Душновато тут, вентиляция не работает.

— Где крутить, чтобы открылось?

Нужные штурвалы заботливо отмечены стрелками и надписями «Открывать сюда». Крутить их пришлось долго, многооборотные приводы медленно сдвигали тяжелые ворота, которые оказались толщиной чуть ли ни полметра. С другой стороны плавный подъём наверх и надпись: «Выходя из транзитного бункера, задрай гермодверь! Позаботься о тех, кто пойдёт за тобой!».

— Какая вежливость! — восхитился Иван. — Как вы думаете, предупреждение ещё актуально?

— Почему бы и не задраить, раз просят? — сказал Артём.

Мы закрутили рукоятки, и дверь пошла обратно, пока с глухим щелчком не встала на стопоры. Пошли вверх по пологому коридору. Судя по пыли на полу, тут давненько никто не ходил.

— Странное местечко, — сказал Иван.

— Странней видали, — ответил я.

Поднялись до следующей двери, уже обычной, деревянной. Она оказалась не заперта, и мы вышли в небольшой глухой тамбур. Казённая окраска стен указывала на какое-то учреждение, скорее всего — военное.

«Бип, бип, бип, бип»

— Что пищит? — спросил Артём.

— Твою мать! — ответил с чувством Иван. — Быстро назад!

Он буквально затолкнул нас обратно. Пищание почти сразу прекратилось.

— Это датчик радиации, — пояснил он, — входит в стандартный комплект оператора, ты должен знать, Артём!

— Я и знаю… — ответил он неуверенно. — У меня был такой. Но ни разу не срабатывал, везло.

— И много там? — спросил я.

— Много, раз запищал. Насколько много — не скажу, померить нечем. У меня же не полный операторский комплект, просто прихватил то, что под рукой было.

— Зелёный транзит, говоришь? — спросил я у Артёма.

— Ну… может, был зелёный. Матвеев сколько лет назад пропал, база старая.

— А я говорил, что надо проверенным путём идти! — напомнил капитан.

— Что уж теперь, — сказал я, — уже пришли. Что делать будем?

— В аптечке есть радпротектор, надо принять, — достал из рюкзака контейнер с крестом Иван, — потом смотреть, что снаружи. Назад всё равно пути нет…

Заглотили по цветной капсуле, запили из фляжек.

— Надеваем дождевики с капюшонами, зимние бахилы на обувь, — командовал Иван, — перчатки. Заматываем лица… Да хоть майками, неважно. Дышать только через ткань. Ни за что руками не хвататься, ни к чему не прислоняться, тем более — не садиться. Стараемся идти аккуратно, не поднимать пыль.

— Воздушный взрыв, — определил Иван.

Бетонные здания лишились окон и дверей, но толстые стены низкоэтажных построек военной части устояли. Что нельзя сказать о городских домах за её забором. Бывшим забором — его плиты легли, обозначая направление, с которого пришла воздушная волна. Город вокруг был… Да не было уже никакого города. Горелые огрызки зданий и строительный мусор вперемешку с давлеными автомобилями на улицах.

Писк индикатора из «бип-бип-бип» стал непрерывным.

— Шесть километров? — спросил Иван.

Артём молча кивнул и указал пальцем направление куда-то в руины.