Небо остается нашим

Каждый полет длился час двадцать — час сорок. Как только самолет возвращался обратно, техники, заранее сбегав за ужином, передавали его экипажу, а сами приступали к осмотру машины. Вооруженцы тут же подвешивали бомбы. Слаженность работы экипажей и наземных специалистов была отличной. Три-четыре минуты на заправку, и «ласточки» снова брали курс на Новороссийск.

Увидев работу наших девушек, резко изменили свое отношение к ним хозяева аэродрома летчики-черноморцы. Девчата стали получать букеты цветов, а был случай, когда черноморцы великодушно подарили бомбы женским экипажам, оказавшимся без боеприпасов.

Евдокия Яковлевна Рачкевич, получив первые уроки штурманского дела у Жени Рудневой и Симы Амосовой, жила в те дни одной мечтой — слетать на Новороссийск с боевым заданием. И мечта ее осуществилась.

Наступление наших войск в районе Новороссийска началось в ночь на 10 сентября 1943 года высадкой десанта в порту. Как только десантные отряды завязали бой, перешли в наступление войска, действовавшие восточнее и южнее города. Фашисты прекрасно понимали, что потеря Новороссийска приведет к крушению всей их обороны на Голубой линии. Враг сопротивлялся ожесточенно. И не только на земле.

В один из дней сражения за Новороссийск, под утро, когда ночные бомбардировщики заканчивали работу, неожиданно пришел приказ: «Нанести бомбовый удар по штабу фашистских войск в районе центральной площади Новороссийска». Вскоре на фоне гор, позолоченных первыми лучами солнца, появилась «ласточка» Амосовой. За ней поочередно вылетели остальные. Девушки не думали о том, что уже светло, что их могут атаковать фашистские истребители, что надо проскочить под перекрестным огнем зениток.

Задание было выполнено. Все экипажи вернулись на свой аэродром.

За время штурма Новороссийска группа Амосовой совершила 233 боевых вылета. Командование наградило летчиц, штурманов, техников и вооруженцев орденами и медалями.

16 сентября Новороссийск был освобожден, и Голубая линия оказалась прорванной на участке Новороссийск, Молдаванская. Началось быстрое изгнание фашистов с Таманского полуострова.

Полк перебазировался на очень пыльный, наспех разминированный аэродром у станицы Курчанской. Теперь мы летали на косу Чушка добивать противника, спешно эвакуировавшего свои потрепанные части в Крым.

В этот период экипажи работали с полным напряжением сил. За ночь нередко совершали по шесть — восемь вылетов. Ни о каком взаимодействии немецких прожекторных установок с истребителями теперь не могло быть и речи. Измотанные в тяжелых боях гитлеровцы думали лишь о том, чтобы спасти от окончательного разгрома уцелевших солдат и технику, перебросить их на Крымский полуостров и там укрепиться. И все-таки доставалось нам от их зенитчиков! Хотя, пожалуй, больше зениток досаждал шальной осенний ветер. Он вздымал с полей песчаную пыль и желтым маревом заволакивал небо. Песок, мельчайший песок Приазовья, можно было обнаружить всюду: в пище, на зубах, под одеждой, в кабинах. От него некуда было укрыться. Но самое страшное было даже не в этом. Опасность заключалась в том, что песок попадал в двигатели, ухудшал их работу, увеличивал износ.

В течение суток техникам по нескольку раз приходилось тщательно осматривать моторы и очищать их.

Наконец наступил долгожданный день. В ночь на 9 октября, вылетев на бомбежку, мы не нашли ни одной цели. Мыс Чушка словно вымер; дороги, ведущие к Керченскому проливу, опустели. Кругом стало голо. Только кое-где темными пятнами выделялась на засыпанной песком земле брошенная врагом техника. Пусто было и у наспех сколоченных причалов.

Днем 9 октября пришло сообщение, что Таманский полуостров полностью очищен от гитлеровских войск. Это был еще один шаг к победе.

Мы дрались не за страх, а за совесть. В признание заслуг дочерей полка к его имени прибавилось слово «Таманский». Отныне он стал называться 46-м гвардейским Таманским авиационным полком.

Так завершился еще один период в нашей жизни.

В предрассветном тумане полк поэскадрильно покинул аэродром в Курчанской. Недолгий перелет — и вот уже мы у Азовского моря, с которым расстались год назад. С ласковым ворчанием подбирались к нашим ногам вспененные волны. Ровной чередой накатывались они на берег и все шли и шли, подгоняемые ветром, рожденным в горах Крыма.

Крым! Он ждал нас и слал из туманной дали эти волны, как свой привет.

У самого Черного моря

Гордись, товарищ, что тебеБыть довелось в такой борьбе!Гордись, что в день борьбы кровавойИ ты ударил по врагам,

Что ты сказать имеешь право:— Я там стоял, я дрался там.Частица общей славы тойОна — твоя, она — с тобой.

Из фронтовой многотиражки