Небо цвета надежды

Она посмотрела на меня и перевела взгляд на небо. Я решила, что она меня не слышит, и повторила вопрос чуть громче. Не дождавшись ответа, я перешагнула через порог и вошла в темную кладовку. Так я, сама того не осознавая, впервые оказалась в ее мире, там, куда моя нога прежде ни разу не ступала. Помню, каким затхлым и спертым был там воздух, с какой надеждой она, прислонившись к стене и подтянув колени к груди, смотрела в окно. Я села рядом, хоть и понимала, что если бы ааи увидела меня сейчас, то наверняка отругала бы и сказала: «Никогда не садись рядом с такими детьми!»

Но какое же это облегчение, когда в моменты смятения чувствуешь, что ты не один. Мы молчали, так что тишину нарушали лишь стрекот сверчков, шум машин где-то вдали и приглушенные всхлипы Мукты.

Я помню, что изо всех сил старалась следовать папиным наставлениям и быть с Муктой доброй. Вот только не уверена, что это всегда получалось. Сейчас многое уже забылось. Я не помню, когда именно она начала говорить, когда мы подружились или когда связь между нами стала такой тесной. По-моему, ааи так и не смягчилась к ней, хотя мне хотелось бы думать иначе. Что мне по-настоящему запомнилось – это наши общие моменты, например, дождливый день в 1989 году, когда мы шли в школу.

Мукта, как обычно, провожала меня и несла мой рюкзак, а я рассказывала ей, что папа обожает дождь.

– Ааи говорит, папе надо было стать поэтом, потому что однажды папа сказал… – Я принялась декламировать: – Когда первые капли дождя падают на землю, воздух наполняется ароматом, подобным…

Я вдруг поняла, что рядом никого нет, и обернулась, но Мукта исчезла. Я бросилась назад и увидела ее посреди улицы – подняв голову, она в ужасе смотрела на небо. Из сгущающихся туч доносились раскаты грома.

– Ты что? Мы же в школу опоздаем.

Но она не отрывала взгляда от небес. Полил дождь, струи с такой яростью обрушивались на землю, что прохожие попрятались в магазинчиках и под брезентовыми крышами лотков.

– Бежим туда! – Я показала на один из магазинчиков, но Мукта словно приросла к асфальту. Она дрожала, по щекам текли слезы, а мой рюкзак Мукта крепко прижимала к груди. Я дернула ее за руку: – Ну пошли же! – Но Мукта на меня даже не взглянула.

Дождь превратился в ливень, а языки молнии в небе окончательно распугали прохожих. Я уже насквозь вымокла и жутко злилась – пригрозила даже, что пожалуюсь ааи. Больше я ничего сказать не успела, потому что Мукта бросила мой рюкзак и побежала прочь.

– Мукта! – крикнула я вслед, но ее фигурка исчезла за стеной дождя.

Я подняла рюкзак и бросилась следом. Высматривая Мукту, я вглядывалась в заливаемые дождем улицы и наконец нашла ее. Я подошла поближе и увидела, что она сидит у опущенных жалюзи давно закрытого магазинчика. Я встала рядом. Навес представлял собой тонкий лист шифера, но этого хватало, чтобы защитить нас от дождя.

Она сидела, подтянув колени к груди и раскачиваясь назад и вперед, и я присела рядом, глядя на людей, ищущих любое укрытие, лишь бы как-то спрятаться от стихии.

– Ты как? – спросила я.

– Амма умерла… – прошептала Мукта, глядя в небо. – Амма умерла под дождем. Они избили ее и бросили умирать…

Мне вдруг захотелось, чтобы папа оказался рядом. Он бы знал, что сказать.

– Она долго болела, и я думала… Я думала, она выздоровеет, но… – Мукта заплакала, и слова смешались со слезами.

Я обняла ее за плечи, и мы прижались друг к дружке. В ту секунду я забыла, что это всего лишь очередная бездомная девочка, которую папа привел к нам домой. Мы были просто двое детей, которые сидели на крыльце и смотрели, как дождь размывает дорожную грязь. Когда ливень стих, а небо прояснилось, люди вышли из укрытий и заспешили по делам. Я по-прежнему обнимала Мукту в надежде, что мое тепло уймет ее боль.

Нас сближала каждая проведенная вместе минута. Помню, мне было одиннадцать, когда она впервые попросила научить ее читать. От удивления я расхохоталась, но она не отставала и изо дня в день повторяла просьбу, поэтому я решила, что покажу ей несколько букв и этим ограничусь. В конце концов, таких девочек редко занимает чтение. Однако ее страсть к знаниям была беспредельной – какой я не встречала ни у кого из моих знакомых или одноклассников. Казалось, эту жажду ничем не утолить. Когда я принесла Мукте букварь, то думала, что это занятие ей быстро наскучит и она поймет, что чтение не для нее. Мукта же немало удивила меня: через год, а может, и раньше она уже бегло читала. Когда ааи поблизости не было, она брала книги из нашей домашней библиотеки, а я приносила ей книги из школьной. Я часто недоумевала, что ее так занимает в книгах, и однажды даже спросила:

– Что ты в них такого находишь?

Она закрыла книгу, которую читала, немного подумала и ответила:

– Там лучше, чем в нашем мире.

Я покачала головой:

– Ты совсем спятила.