Нечаев: Созидатель разрушения

Через некоторое время старики предложили отцу жениться второй раз. Второй женой отца была портниха Анна Афанасьевна. Отец ввиду этого переселяется в Иваново и помогает деду в малярных работах. Затем, часто в богатые дома приглашали его лакеем подавать чай, закуску. С. Г. очень не любил этого и хотел, чтобы отец этого не делал.

Детей держали в строгости.

Отец, когда ему было лет 9—10, отдал С. Г. в контору Гарелина, Якова Петровича. Служил С. Г. там неделю, и вот ему поручили снести письмо В. И. Чикрыжову, главному заведующему. Была вьюга, С. Г. потерял письмо, дорога была дальняя. Отец узнал о потере, сильно бил С. Г. Это повлияло сильно на С. Г., и он решил избавиться от службы и задумал учиться. Подвернулся учитель, приехавший из Москвы, Василий Арсентьевич [Дементьев]. Я помню его разговоры с Сергеем: «Вот сколько лет тут зря пробегаешь, да от отца побои будешь принимать, лучше учиться». На угол от нашего дома поселился этот учитель, в доме Забелина, где был постоялый двор; к нему стали ходить учиться дети Гандуриных, Борисовых, С. Г., сестра Анна и двое Красковских. Из них Анна Егоровна Красковская жива до сих пор, остальные умерли.

В. А. очень любил С. Г.; В. А. часто ходил к нам, а Сергей к нему. Когда С. Г. уезжал в Москву держать экзамен на учителя, то подарил В. А. шкатулку, которая до сих пор цела у меня: я ее берегу (неточность, вероятно, шкатулку подарили Нечаеву. — Ф. Л.).

В эти годы В. А. надоумил нас устроить театр. Ставили: «Ворону в павлиньих перьях», «Петербургские старухи» и т. д.

Сергей очень хорошо играл, выделялся между другими: мной, сестрой и Красковскими. В. А., видя его способности, опасался увлечения С. Г. театром. В. А. не хотел видеть в нем актера. Хотя Сергей и не увлекался этим делом, но тем не менее В. А. боялся этого и не стал ходить к нам на представления; театр наш прекратился. В. А. очень любил Сергея, говорил, что из него выйдет лучшее, чем артист.

В эти годы С. Г. знакомится с Ф. Д. Нефедовым.

Сергей помогал дедушке раскрашивать дуги. Отец у нас писал вывески, а дедушка не мог. Затем С. Г. играл на флейте, не очень хорошо. Из-за этого ссорился с дедушкой. Дедушке надоедала игра, и он кричал: «Сережа, да ты перестанешь ли? Перестанешь?!» Когда Сергей стал учиться, его перестали заставлять работать. Отец у нас был умный и никому ни в чем не отказывал, а когда Сергей поехал в Москву, то он снабдил его деньгами, бельем. Словом, отец не стеснял его и уважал науку. Против занятий Сергея он не был».[25]

Не все точно в воспоминаниях, записанных со слов семидесятичетырехлетней старухи, она и сама призналась, что многое позабыла.

В холостые годы отец Сергея служил половым в шуйских и ивановских трактирах; женившись, занялся малярным делом в мастерской тестя. Литвиновы и Нечаевы снимали квартиру в доме Красковских по Пятницкой улице, там же располагалась мастерская.[26]

После рождения Сергея обе семьи переехали на Конную улицу в дом Постниковых, жили дружно. Помогая тестю, Г. П. Нечаев продолжал прирабатывать и прежним ремеслом. Умение Геннадия Павловича сервировать столы ценили не только в Иванове. Богатые купцы и фабриканты со всей округи приглашали его для устройства свадеб, званых обедов и прочих торжеств. Один из таких обедов описан Геннадием Павловичем в письме к сыну: «…обет был чисто в русском стиле т. е.: по-русски нараспашку на котором говорили разные спичи но потконец обеда спичи дашли до того, что произносительный мог выражаться только так. Ну Господа ну-му-и-да так-ура тем и кончались знаменитые речи одного шампанского Выпито было 80б а о прочих и говорить нечего несмотря на это что было всего 51 персона. Я брал здесь все от себя и сделал как Акционер Бусурин так и я оба очень довольный. Он мне сверх всего прибавил 70 ру. подали на чай Афициантам 30 р. и поварам 25 рублей. <…> Не претендуй на ето что я тебе написал ету дребедень».[27]

Купечество сорило деньгами, Г. П. Нечаев создавал достаток в семье,[28] но заработки эти сделали его запойным пьяницей. Пить он начал после смерти жены, когда Сергею было около восьми лет. Приведу целиком письмо Фатины Геннадиевны. Сверху рукой С. Г. Нечаева написано: «Получил 31 января 1867 года». «Милый Сережа!

Наконец, я решила писать к тебе, и писать письмо самое суровое. Об нашем скверном положении, и буду жаливат на нашего Батюшку. Читай и неудивляйся: вопервых что папаша наш совсем незанимается делом службы а они каждый день пьяны донельзя. И совсем оставили и дом наш; так что мы их совсем не видим разве придут домой на минутку и то не могут стоять на ногах и подымают страшно ругательство. И постоянно играют в карты проигрывают денег очень много так теперь задолжали очень много и каждый день ходят за долгами, и так Милый Сережа мы теперь не имеем ни день ни ночь покоя. И скоро кажетца доживем до того что не будем иметь куска хлеба хоть мы и работаем, но все-таки жить денег недостает на все; теперь нам нужно приготовить в каждый месяц на дрова: у нас в Иванове такая стоит холодная зима что даже и не припомнить такой зимы.