Нечаянный подарок богов

Но удивлялась исключительно про себя. Умудренная опытом общения с парнями родного мира, я безошибочно поняла, что Лая сейчас лучше не трогать. Иначе рискуешь нарваться на отповедь ни с того, ни с сего. Короче говоря, я села на бревно и, пока Лай уничтожал следы нашей стоянки, старалась не отсвечивать.

Наконец он закончил: наломанные вчера ветки разделил на несколько частей и рассовал по кустам, кострище прикрыл заготовленным заранее куском дерна. Лай встал посреди поляны и огляделся. О нашем присутствии напоминала разве что примятая трава, но не пройдет и пары часов, как она поднимется.

«Лай просто мастер», — подумала я. — «Но зачем так стараться? Ну, подумаешь, ночевал кто-то. Большое дело! В такой глуши это место и не найдет никто».

— Так, теперь слушай внимательно, — оборвал мои размышления парень. — Не будешь делать, как скажу — оставлю здесь.

Взгляд его был таким, что в правдивости угрозы сомневаться не приходилось. Рокси тоже это почувствовал и заворчал. Лай перевел взгляд на него, и я внутренне сжалась, ожидая, что парень потребует оставить зверька здесь. Я даже начала придумывать причины, по которым делать этого ни в коем случае нельзя, но высказывать их не пришлось. Лай только плечом дернул и снова сосредоточился на мне.

— Значит так… — начал он.

И за несколько минут парень вывалил на меня столько информации, что голова пошла кругом. Оказывается, меня занесло не куда-нибудь, а на войну. Причем в самое ее пекло — на границу между двумя соседствующими королевствами Сееррингом и Регидой.

Сеерринг и Регида имели долгую историю сосуществования. Бывало между ними всякое, даже войны, но со времени вступления на трон Сеерринга последнего короля, Эрсиана, отношения между соседями были на редкость ровными. Наладилась торговля, все более частыми становились смешанные браки. Поговаривали, что король Сеерринга спит и видит, как бы укрепить дружбу двух королевств, выдав замуж собственную дочь за сына короля Региды, который, кстати, целиком поддерживал идею «коллеги».

Но у принцессы Амниллии, той самой дочери короля Сеерринга были совсем другие планы. Юная наследница древнего рода не унаследовала благородства предков. Девушка была хитра и очень жестока, но при этом умна и невероятно красива. Никто, кроме личной служанки принцессы и компаньонки не знал о ее истинном характере. А девушки, запуганные Амниллией, не смели никому рассказать. Поэтому окружающие видели в наследнице только то, что она позволяла им видеть — хрупкую ангельскую красоту и приличествующее девушке из хорошей семьи воспитание.

Пользуясь этим, а также не гнушаясь обманом, шантажом и угрозами, принцесса постепенно переманила на свою сторону самых влиятельных людей королевства. Ей удалось одурачить даже первого советника короля, но по другой причине: мужчина, как это свойственно многим представителям сильного пола, недооценивал принцессу, девушку, которая была без малого на двадцать лет младше. Он решил, что поможет ей и оставит как куклу на троне, позволив девушке жить в свое удовольствие, а сам перехватит власть.

Заговор закончился убийством короля Сеерринга, Эрсиана, и его приближенных. На престол взошла принцесса Амниллия. Вот тогда и проявилась в полной мере ее истинная натура. Ужесточались законы, становились строже наказания, повышались налоги. Тюрьмы постоянно были переполнены…

Но и этого Амниллии было мало, и несколько лет спустя Сеерринг объявил войну Региде.

К настоящему времени война была в самом разгаре. Успех неизменно сопутствовал Сееррингу, который на протяжении всей своей истории славился изготовляемым оружием. Регида, королевство, производящее в основном сельскохозяйственные товары, не могла оказать достойного сопротивления. Во время одной из кампаний погиб сам король Региды. Ответственность за судьбу королевства легла на плечи его сыновей. А солдаты Сеерринга будто озверели. Если раньше они оставляли мирных жителей в живых, то теперь вырезали всех. Стариков, женщин, детей. Никто не знал, чем это было вызвано, и уже не искал ответов. Жители Региды измученные долгим страхом, просто старались выжить. Их больше волновало, где переночевать и где раздобыть хлеба для детей, чем поиски справедливости.

В народе со страхом поговаривали о капитуляции, не веря, что принцы, старшему из которых едва исполнилось двадцать пять, справятся с тем, с чем не смог справиться их отец.

Пока Лай говорил, я невольно наблюдала за его лицом. Странное оно было. Не то отрешенное, не то мечтательное… Такое лицо у человека, рассказывающего о жутких вещах, я никогда не видела. Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что о таких ужасах мне раньше не рассказывали, и я даже представить не могла, какое у рассказчика должно быть лицо. Может, как раз такое? Может Лай эмоции сдержать пытался, оттого и выглядел так странно?