Нечаянный тамплиер

— Если бы ни он, Бертран, нас бы уже убили, — высказался седой, который, вроде бы, немного протрезвел во время схватки. Наверное, от вида крови.

— Да, Джерард, он троих срубил, признаю, — пробормотал тот, которого, оказывается, звали Бертраном. И добавил с бахвальством:

— Но, и я неплохо сражался. Отправил двоих на тот свет.

— Я Джерард де Луарк, а со мной племянник Бертран и его оруженосец Гильом. А мой оруженосец Жильбер, к сожалению, пал в бою, — представился сам и представил своих седой. Потом добавил:

— Мы решили посетить Святую землю. Да застали здесь совсем не лучшие времена. Мы хотели навестить нашего родственника, моего двоюродного брата. Но оказалось, что сарацины уже разрушили не только его замок, но и разорили все земли вокруг. Теперь уносим ноги.

— Я, между прочим, лучший меч Луарка, — похвастался рыцарь помоложе.

По-видимому, этот человек любил прихвастнуть и покрасоваться лишний раз, чтобы оказаться в центре внимания. К тому же, он не был трезв, и его совсем не смущали трупы. Григорий, напротив, был удручен итогами схватки, потому что, во-первых, ему пришлось собственноручно лишить жизни трех человек. Пусть они и были враги, но все-таки люди. Смерть, сама по себе, его не пугала, ведь Родимцев был опытным бойцом, прослужившим целую жизнь, и теперь нечаянно начавшим служить уже во второй жизни в качестве рыцаря-тамплиера. Но вот так, мечом, ему до этого еще никого не доводилось убивать. Даже служа в Афганистане и убивая противников пулями, Родимцев всего однажды зарезал моджахеда ножом, когда нужно было срочно и очень тихо снять вражеский караул, а прибора бесшумной стрельбы под рукой не имелось. Да и поручить такое ответственное дело он не мог в тот раз никому из своих бойцов. Тогда так уж вышло, что ветеранов из его взвода отправили на дембель, а новички еще ничему почти не научились. Он сделал все успешно, как учил инструктор, но тот зарезанный душман потом долго стоял у Родимцева перед глазами. Но, никогда Григорий не попадал в такую близкую рукопашную схватку, чтобы в дело пошли клинки с обеих сторон. А во-вторых, Гриша знал, что это совсем не последние противники. За убитыми в любой момент могли приехать к постоялому двору и другие сарацины. Потому убираться отсюда следовало как можно скорее.

Какая-то шальная мысль пришла внезапно на ум Григорию. Он подошел к поверженному врагу, труп которого уже остывал, и, вынув из его бока окровавленный кинжал, быстро срезал им с золоченного пояса мертвеца тугой кожаный кошель, оказавшийся довольно увесистым. Гриша приметил этот вражеский аксессуар еще во время схватки.

— Зачем берешь деньги, тамплиер? Разве Господь перестал помогать тебе? — насмешливо спросил Бертран, точно также в этот момент срезая кошелек с другого убитого сарацина.

— Господь меня не оставил, раз дал силы победить врагов, не получив ран, да еще и послал трофей, — в тон ему ответил Грегор.

— Так деньги — это же греховное искушение для таких, как ты. Братьям вашего ордена деньги иметь нельзя. Вам это запрещают. Потому, лучше отдай их мне, — не переставал подначивать рыцарь.

— Не беспокойся, Бертран, я собираюсь раздать нищим милостыню, а оставшееся пожертвовать на храм, — сказал Григорий.

— Знаю я вас, тамплиеров. Слышал уже все, что про вас говорят. Хитрецы вы, еще те. Вот, кого это ты с собой везешь? Маленького монашка? Или маленькую монашку? — не унимался Бертран.

— А тебе какая разница? — произнес Григорий.

— Так просто. Интересуюсь. И куда это тамплиер может везти ребенка? — задал подвыпивший рыцарь очередной глупый вопрос.

— Куда велели, туда и везу, — ответил Гриша.

Ссориться с кем-нибудь из христиан, а тем более с этим высоким и широкоплечим рыцарем, который неплохо показал себя в бою даже будучи пьяным, ему сейчас хотелось меньше всего. Все, чего он желал, так это поскорее забрать сироту и уехать с постоялого двора. А деньги, конечно, в путешествии пригодятся. На Господа, как говорится, надейся, да и сам не плошай. Потому, вытерев от крови меч и кинжал, и убрав клинки в ножны, Григорий заглянул в добытый в бою кошелек и увидел там блеск желтого металла. Дюжина кругляшей поблескивала настоящим золотом, а помимо них там имелось и серебро. Привязав трофейный кошелек к своему поясу и справив нужду, он пошел искать немецкую сироту, но, Адельгейда, как назло, куда-то подевалась. Наверное, она до сих пор где-то пряталась и не вылезала из укрытия, боясь, что бой еще не закончился.

Григорий заглянул под все столы в поисках девочки. Ее там найти не удалось. Но, слишком долго искать не пришлось, потому что она внезапно подала голос. Адельгейда оказалась сидящей на полу за прилавком, забившись в дальний угол, а трактирщик стоял перед ней, нависая над ребенком всей своей немаленькой тушей.

— Что тут происходит? — спросил Грегор, почувствовав недоброе.

— Мертвецы, лежат, там, — пробормотала Адельгейда, указывая куда-то назад своим маленьким пальчиком.