Нечеловеческий мир

- Грэшем? - положив руку ему на плечо, спросил Блэк. - Вы очнулись? В чем дело?

Но нет, он еще спал. Он не повернул головы, не почувствовал руки и не услышал голоса доктора. Весь его разум был сосредоточен на чем-то очень далеком, находящемся в бездне под кораблем. Грэшем походил на человека, которому приснился кошмарный сон. Его дыхание, свистящее через оскаленные зубы, участилось, а лицо перекосилось, как у человека, борющегося за свою жизнь.

- Темнота! - хрипло сказал Грэшем. - Темнота! Куда делись решетки? Почему все изменилось? О, что тут происходит?

И это было последнее, что можно было разобрать, и последние слова, которые у Блэка было время слушать, поскольку Грэшем вдруг начал яростно сражаться с одеялами, пытаясь сбросить их с себя и взмахивая кулаками всякий раз, когда Блэк пытался удержать его.

В конце концов, Грэшема пришлось привязать к койке, чтобы не дать ему поранить себя и окружающих. Он все еще неистово боролся, отдыхал, восстанавливая дыхание, и затем снова старался вырваться из-под натянутых веревок. Его лицо обуяла ярость, от которой у Блэка побежали мурашки по спине, - нечеловеческая ярость.

И в том, как извивалось тело Грэшема, как оно сгибалось и распрямлялось, как странно оно боролось, Блэк увидел движения тела акулы, сражающейся в глубине с незнакомым врагом.

- Кровь! - пробормотал Грэшем гортанным голосом. - Кровь... столько крови... ничего не вижу, но... вот и еще один... убивать, убивать! Убить всех!

И Блэку показалось, что маленькая комнатка стала темной как подводная тьма, и кровь придавала особый оттенок тусклой воде, кипящей от ужасной борьбы с неизвестным противником.

Блэк сразу понял, когда акула умерла. Он понял это по последней судороге тела Грэшема, лежащего на кровати, двойного рывка и внезапной тишины. Блэк даже на секунду подумал, что увидел, как на лице Грэшема промелькнула пустота самой смерти, коснувшись разума, контролировавшего акулу.

После этого наступила тишина и сон от сильной усталости...

- БЫЛО УЖЕ слишком поздно, - сказал Грэшем.

Он прошептал эти слова, хрипло после криков во время кошмарного сна. Его тело покрылось синяками из-за борьбы с веревками, а разум устал и измучился.

- Наверное, было поздно уже с того момента, как раздался взрыв, но никто об этом не знал. Они продолжали надеяться. Они послали Пловца на поверхность и притащили меня, до последнего надеясь, что я смогу им помочь. - Грэшем засмеялся, издавая какие-то крякающие звуки. - Я должен был понять, что такое чудо долго не проживет. Города и подводный народ - их не должен был видеть ни один человек. Мне очень повезло, что я успел побывать там, пусть даже не в своем теле. Может, оно и к лучшему. Две наши культуры никогда бы не нашли общий язык. Если бы у человека существовал способ связаться с подводным народом, мы бы только разрушили их культуру, как разрушаем любое другое творение прекрасного. Когда придет время, мы уничтожим и себя. Мы действительно их уничтожили, Блэк. Это сделал взрыв. И, может быть, это был наилучший способ, ведь, в конце концов, быстрая смерть лучше медленной.

- Но что это было? Что случилось?

ЛИЦО С ПОВЯЗКОЙ помрачнело.

- Я опустился на дно в теле акулы. Еще издалека я понял, что что-то не так. Только пара городов была освещена, и один из них погас, пока я еще приближался. В подводном рассвете я видел медленно движущиеся черные фигуры. Если бы не темный народ, не рабы, думаю, они могли бы еще победить. Они уже почти вернули машины под свой контроль. В последнем городе механизмы могли бы сдержать Других, если бы те уже не вошли в город. Я заставил акулу подплыть ближе, попасть в один из темных городов, где я был вместе с Пловцом. Тогда он был полон света, спиралевидных жилищ и красивых, гибких существ, скользящих между плавающими сферами своих домов. Теперь тут стало темно. Я мало что видел... слава Богу. Но... черные... фигуры, плавающие в этих опустошенных городах среди тел красивых мертвых Пловцов, пугали меня. - Грэшем закусил губу и замолчал. - За последнее освещенное место все еще шла борьба, - продолжал он через некоторое время. - Я заставил акулу заплыть туда. По крайней мере, тут я еще мог помочь. Пловцы воевали изогнутыми сверкающими лезвиями, разрезающими все, чего они касались. Они были удивительными бойцами - ужасными, но одновременно удивительными. Я никогда не видел такую ярость и такую красоту. Но Других было слишком много. - Голос Грэшема прервался, затем продолжал: - Другие являлись злыми, вырождающимися, темными существами, - невнятно произнес он последние слова.

- Вот, выпейте, - поднеся стакан ко рту Грэшема, приказал Блэк.

Грэшем сделал глоток и какое-то время молчал.