Нечестивые клятвы

— Мой отец никогда сюда не приходил. Вокруг было недостаточно людей, которым он мог бы продемонстрировать свою веру. У него было другое место в городе. Там случился пожар. Мы им больше не пользуемся. Для него вера, как и любовь, и преданность, была перфомансом. Если никто не смотрел, имело ли это значение? Не для него.

Вдохновленная его открытостью, я ответила взаимностью.

— Мой отец любил ходить в местную католическую церковь в нашем районе. Тогда у нас было так много друзей. Все его любили. Он был с характером, понимаешь? Больше, чем жизнь. Мы были так бедны, но никогда по-настоящему не осознавали этого, пока его не стало. Он умел превратить голод в игру. Он всегда знал, что делать, в отличие от меня. — я замолчала, внезапно чувствуя себя неловко из-за того, что так много рассказала.

— Ты отлично справляешься. Твоя сестра — непростой человек.

Я ощетинилась.

— Ты ее не знаешь. Она не ищет проблем. Она хорошая девушка, самая лучшая, просто влюбилась не в того парня. Любовь может сделать это с тобой… не то чтобы я ожидала, что ты поймешь.

Я почувствовала, как глаза Ренато метнулись ко мне.

— Что это значит?

— Это значит, что… Я не видела, чтобы кто-то другой сближался с тобой, и ты женился на мне, совершенно незнакомом человеке.

— А ты? — перебил он.

— Что я?

— Когда-нибудь была влюблена?

Нет. Даже близко нет.

— Я люблю свою сестру.

Это была чистая констатация факта.

Ренато кивнул, а затем поднял бровь.

— Конечно, любишь, но я спрашивал не об этом.

— Если ты говоришь о романтической любви, то, конечно, возможно, тут или там.

— Возможно, тут или там? — повторил Ренато, выглядя позабавленным. — Похоже, ты знаешь об этом не больше, чем я.

Я пожала плечами, и выражение его лица вызвало у меня неохотную улыбку.

— Почему ты выглядишь довольным этим? — потребовала у него. Я не хотела с ним спорить, потому что, в конце концов, он был прав. Я никогда не была влюблена ни в одного из мужчин, с которыми встречалась. Подтверждать его слова было бы слишком жалко, поэтому вместо этого я поиграла четками. — Знаешь, когда мы были совсем маленькими, папа говорил нам взять в руки четки и загадать желание.

— Четки так не работают, — начал Ренато.

Я закатила глаза.

— Я знаю. Просто говорю. Он хотел воплотить в жизнь все наши самые смелые мечты, но у него ничего не получилось. Вместо этого мы остались одни. — я замолчала.

— Каким было твое желание? — спросил Ренато, расслабленно откинувшись назад и скользя рукой по скамье позади меня.

— Конечно, я не могу тебе этого сказать. Тогда оно не сбудется. — указала я.

Он усмехнулся.

— Моя сестра — когда-то ты с ней познакомишься — всегда хотела стать художницей. Я же никогда не хотел ничего подобного. Мои мечты не были связаны с профессией или обладанием. Я мечтал, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Я мечтал спасти свою мать. Я мечтал стать человеком, вызывающим доверие у людей, которых я любил.

Я повернула потрясенное лицо к Ренато. Это была грубая, поразительная откровенность, и я не знала, почему он решил поделиться со мной.

Он провел рукой по своим густым волосам.

— Сила привычки. Исповедоваться в церкви.

— Я мечтаю никогда больше не оставаться одна. — выпалила я, вдохновленная его честностью. Казалось слишком несбалансированным не ответить ему взаимностью. — Я мечтаю, чтобы кто-то в мире выбрал меня, не потому, что должен, как Люси, а потому, что хочет. Я мечтаю, чтобы меня кому-то было достаточно.

Глаза Ренато, прекрасные, как выдержанный виски, встретились с моими. Он приподнял бровь.

— Мне сложно поверить, что за все эти годы никто не пытался выбрать тебя. С трудом верится, что ты чувствовала, будто нуждаешься в ком-то. Ты очень способная женщина.

Мои щеки потеплели от похвалы, и я полушутя пожала плечами, чтобы скрыть свое смущение.

— Ну, шрамы от того, что тебя выбрали последним на физкультуре, глубокие и вечные, это знает каждый психиатр.

Ренато усмехнулся и окинул меня оценивающим взглядом.

— Ты не умеешь принимать комплименты, не так ли, bambina?

Я глубоко вздохнула и попыталась унять бешено колотящееся сердце. Удручающий разговор с Люси накануне утром вернулся ко мне. Рядом с Ренато мне следует придерживаться более безопасной почвы, иначе я рискую окончательно потерять голову.

— Люси беспокоится, что навсегда останется пленницей. Что ты выдашь ее замуж за какого-то мафиози и избавишься от нее. Она переживает, что ее жизнь закончилась, даже не успев начаться.

— Я обещал тебе, что позабочусь о ней. Уверяю тебя, что выдавать ее замуж — это не мой метод заботы. Разумеется, поскольку ты моя жена, Люси теперь моя родственница. Я буду относиться к ней как к Софии, моей сестре.

Я недоверчиво уставилась на него, хотя не могла подавить надежду, расцветающую в моей груди. Как всегда, он прочитал мои чувства так, словно они были написаны у меня на лбу.

— Мое слово — это мое обязательство, помнишь?