Нечестивые клятвы

Меня не волновало, что он был мужчиной, обреченным на ад за те вещи, которые он делал для своей семьи. Меня не волновало, что он заставил меня выбирать между ним и смертью. Теперь, под конец, моя мораль казалась совсем не такой уж большой перед лицом любви.

Любовь. Может быть, сказывалась приближающаяся смерть, но это слово продолжало крутиться у меня в голове. Возможно ли вообще влюбиться в кого-то так быстро? Думаю, это так же возможно, как дожить до моих лет и никогда не любить никого, кроме своей семьи. Я не осознавала, что чувствую это, и, возможно, так и не поняла бы, если бы не была связана, на полу подвала, перед лицом почти неминуемой смерти. Подобные обстоятельства заставляли задуматься о том, чего вам будет не хватать и кого вы теряете.

Поэтому, столкнувшись со смертью, я не могла отрицать, что люблю его. Он был первым и последним мужчиной, которого я когда-либо любила, и если бы я умерла сегодня, в глубине души я знала, что он позаботится о Люси. Я доверяла ему.

И вот так привычка всей жизни уступила место исключению. Он был моим исключением.

Слезы медленно потекли по моим щекам. Я должна была сразу рассказать ему о жучке. Я должна была признаться ему в любви, даже если это было слишком рано. Теперь я жила в его мире, а в его мире, где регулярно происходили сценарии жизни и смерти, разве признание в любви было таким уж безумием?

Мои сожалеющие размышления были прерваны звуком снаружи.

В замке со ржавым стоном повернулся ключ, а затем дверь с грохотом распахнулась. Вошли двое парней, которые меня похитили. Один нес поднос. От запаха супа у меня заурчало в животе.

— Смотри, кто решил проснуться, - усмехнулся один из них, пнув меня в бок, когда подошел достаточно близко.

— Ага, эта сучка спокойно просыпается, когда ввела Хулио в кому? Это неправильно. - пробормотал другой.

Хулио? Должно быть, это был тот парень, которому я проломила голову ломом. Мне действительно не нравилось облегчать себе жизнь.

Я настороженно наблюдала за их передвижениями. Свет из дверного проема освещал холодный подвал. Паутина обвивала неиспользуемые винные стеллажи, а шорох бумажных опилок и старых газет в углам указывал на то, что я здесь не одна в темноте. Похоже, подвалом все-таки пользовались, но обитатели были четвероногими и суетились повсюду.

Приспешник Номер Один вытащил кляп у меня изо рта и приблизился вплотную.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание, сука?

Я не потрудилась ответить. Мне нечего было сказать, и, наверняка, я не могла сказать ничего, чтобы остановить то, что собирались сделать эти парни. Я была бессильна, и это жгло.

Мой желудок выбрал этот момент, чтобы снова заурчать, и оба моих мучителя рассмеялись.

— Она голодна. У нее все еще есть аппетит после того, как она чуть не убила человека. Не волнуйся, мы тебе поможем.

Один из них держал поднос.

— Босс сказал убедиться, что ты не умрешь, что у тебя есть немного воды… Он хочет приберечь тебя, чтобы Ренато мог наблюдать, как он тебя убивает.

Другой парень гладил меня по волосам со злобной нежностью.

— Я сказал, что мы позаботимся о тебе, - рассмеялся тот, что держал поднос.

Его друг попятился назад, как раз вовремя, чтобы не забрызгаться супом, когда поднос опрокинулся мне на голову.

Суп был горячим и расплескался по моей груди и животу, прожигая рубашку. Парень, который вылил на меня суп, бросил пустой поднос мне на голову, когда они вдоволь насмеялись над тем, как я корчусь от боли под горячей жидкостью.

— Ну и беспорядок у тебя, девочка. На твоем месте я бы прибрался до прихода мужа. Ты же не хочешь, чтобы его последнее воспоминание о тебе было таким грязным. - воздух наполнился смешками и раздался звук открывающейся тяжелой старой двери. — Мы вернемся позже, сучка. Приятного аппетита.

Хлопнула дверь, и звук поворачивающегося в замке ключа подтвердил, что я снова полностью заперта в этом подвале; не более чем человеческая приманка для Ренато.

Слезы текли по моим щекам, теперь, когда я осталась одна и могла развалиться. Будь я проклята, если позволю им увидеть, как я плачу, но сейчас, в одиночестве? Я не могла это остановить.

Суп быстро остыл, и прохладный сквозняк, дующий из-под двери, заставил меня вздрогнуть. В нос ударил запах моркови и имбиря. Смешанный с земляным запахом плесени из подвала, он скрутил мой желудок.

Я лежала там и плакала в темноте, все мое тело тряслось, плечи болели в сгорбленном положении. Я не знала, сколько прошло времени, но его явно хватило, чтобы крысы, которые сделали подвал своим домом, начали проявлять любопытство. Приближающийся шорох их лап только заставил меня расплакаться еще сильнее. Они почувствовали запах еды, а я была вся пропитана ею. Я не осмеливалась закрыть глаза: меня мучила паранойя, что если я это сделаю, то проснусь в окружении грызунов, пытающихся высосать суп из моей одежды. Даже когда потемнело, я изо всех сил старалась держать глаза открытыми и иногда дергаться, чтобы отпугнуть любое животное, и никто не рискнул подобраться слишком близко.